Почти год назад у Московской психиатрической больницы № 1 имени Алексеева появилась своя радиостанция. Событие получилось негромким, а еще вернее будет сказать незаметным — радио создали волонтеры, а ведущими стали пациенты самой «Кащенко».

С идеей превратить радиожурналистику в терапию носились студентки журфака МГУ, волонтеры Дарья Лебедева и Софья Еркушова. Получалось очень трудно: программу передач выдумывали долгие месяцы, но в ноябре у радиостанции «Зазеркалье» уже появился собственный сайт. Сегодня запись радиовыпусков проходит на регулярной основе — по вторникам и субботам, в реабилитационном отделении больницы. Мне удалось попасть в «Зазеркалье».

— В эфире радио «Зазеркалье», в студии Михаил Ларсов, — поначалу этот большой человек в очках кажется печальным, даже суровым. Но как только Миша начинает говорить, опасения рассеиваются. — Интересную подборку киноанасов прислал нам наш слушатель, скрывшийся под ником Ардалион. Сам он характеризует эту подборку как фильмы о сумасбродах и для сумасбродов. Скажем откровенно, все эти фильмы являют собой замечательный образец психологической жести, местами переходящей в полный трэш, что наши слушатели, я думаю, оценят. Итак, приступим…

Миша не доходит и до половины списка, как его останавливает Даша:

— Миш, все-таки это чужая подборка, зачем ты ее читаешь не так? — девушка смотрит на текст, а потом на Мишу.

— Мне сказали отредактировать, и я отредактировал, — в голосе радиоведущего чувствуется напряжение.

— Отредактировать не значит поменять смысл. Нужно, чтобы список остался тот же…

— Да, я знаю.

— Хорошо, хорошо, — уступает Даша.

Запись продолжается:

— …Фильмы «Пролетая над гнездом кукушки, «1984», «Пыль», «Куб»…

— Мне кажется, вы умеете вовремя подать смешок, — говорит Мише, когда он заканчивает читать, Соня, соредактор «Зазеркалья». Тоже студентка факультета журналистики МГУ, она присоединилась к коллективу радиостанции чуть позже.

Улыбка девушки с большими голубыми глазами заставляет всех, кто сидит за столом в комнате-студии, тоже улыбаться. Подоконники и пол уставлены здесь цветами, а при входе до потолка тянется старинное зеркало.

Миша — профессиональный радиоведущий. Карьере на одной из крупных радиостанций помешало обострение болезни. Радио «Зазеркалье», на котором Миша ведет целых три передачи, позволило журналисту вернуться к любимому ремеслу:

— Здесь я росту профессионально. Моя главная цель в том, чтобы, слушая меня, человек не думал, что поддерживает шизофреника Ларсова, а был готов к серьезному диалогу, как и на любой другой весомой радиостанции. Мы не пребываем в небытии, мы продолжаем жить. И нам есть, что сказать, и есть, что спросить.

Аудитория еще очень молодой радиостанции пока небольшая. Подкасты выкладывают преимущественно для молодых людей, гостей пабликов в соцсетях, связанных темой психиатрии и психологии. Об этом мы говорим с Дашей, когда между записями передач все выходят на перекур.

С Димой, автором рубрики «Психология», меня знакомит Даша. Это невысокий человеком в черной кожаной куртке, в темных очках. Дима курит красный, самый крепкий, «винстон» и говорит, что верит в сатану.

Но перед микрофоном он совсем другой: в синем свитере с оленями, улыбчив. Рядом с ним — рабочий материал, журнал Psychologies. Дима там черпает новые темы и затем развивает их в своих передачах. Сегодня он рассказывает о том, как можно не потеряться в жизни:

— …Постоянный поиск материальных благ поглощает нас, отнимает нашу душу и мешает оставаться самим собой. Альтернатива — занятие творчеством. Рисуя что-то, мы перестраиваем себя. Рисунок — это попытка выразить свое внутренне «я» или попытка запомнить какое-то событие…

После нажатия кнопки «стоп» на диктофоне первой говорит Даша:

— Дима, спасибо.

— Получилось?

— Да, получилось. Ты намного лучше стал говорить.

— Практически полный экспромт.

— Ничего себе! А помнишь, как сильно ты запинался, когда мы первый раз попробовали?

В этот же день записывается Маша Бесфамильная — так ее зовут в «Зазеркалье». Как и Михаил, она профессиональный журналист, работает одновременно в медиаагенстве и районной газете.

Бесфамильная описывает одну из своих попыток самоубийства. В тот день она приняла много лекарств и вышла на улицу. Когда таблетки подействовали, взгляд на мир вдруг изменился:

— Если в то время, когда я планировала это, все казалось таким очерненным, безвыходным, то когда представишь, что через несколько часов тебя не станет, меняется восприятие, видишь то, что раньше не замечал.

— Давай, может, от первого лица: «Не замечала…», — прерывает ее Даша. — Можешь переговорить?

— Не помню уже, на чем остановилась…

— Давай тогда всю историю заново? Если ты не против, конечно, — голос редактора звучит спокойно и мягко. Со второй попытки рассказ получается более динамичным, плавным.

— Все, что раньше казалось неважным, вдруг обрело необыкновенную ценность. Вплоть до того, что каждый листочек на деревьях, все исхоженные дороги, которые раньше не вызывали никаких эмоций — все стало настолько важным, ценным… Почему я об этом рассказываю? Этот опыт помог мне осознать, что ценить то, что есть, начинаешь только когда можешь все потерять.

И для Маши, и для других авторов «Зазеркалья» оно стало площадкой для самореализации. Самый яркий пример — поэт Николай Вороновский. На сайте можно услышать только одно его стихотворное произведение — «Сагу о потерянном бреде». Сам Вороновский относит ее к «редчайшим шуточным исключениям»:

— Обычно юмор присутствует у меня в жизни, а в стихах он не проявляется. Бывало, я сочинял в психдомах стихи, подходящие под атмосферу… — тут Николай начинает сыпать анекдотами, забавными двустишиями и четверостишиями, типа Гимна унитазу в античном духе.

В «заготовках» Вороновского — около 300 стихотворений, из них многие написаны давно, в свете, как он говорит, «другого мировоззрения». Стихотворные и прозаические «эксперименты», журналистские статьи постоянно публикуются на страницах газеты «Психиатрия: нить Ариадны». Николай получил образование архитектора-реставратора, и среди его графических работ много рисунков дореволюционных домов и улиц. Новую радиорубрику «Душа и плоть» Москвы он презентовал коллективу «Зазеркалья» как раз в тот день, когда я пришла к ним:

— … В передачах я буду рассказывать об исторической Москве, о судьбе города, людей, зданий. И начну я эту рубрику с рассказа о бывшем доме Моссельпрома. От Арбатской площади хорошо виден дом с угловой башенкой с зубцами, хорошо известный в Москве как бывший дом Моссельпрома… — Вороновский говорит медленно, внимательно взвешивая каждое слово, но приятный тон и тембр голоса не дают рассеяться вниманию. Слушать действительно интересно.

После записи Даша спрашивает авторов, как им новая передача.

— Ну я даже не знаю, — неуверенно оценивает Аня. — Для этого, наверно, надо представлять хорошо Москву. Я, например, ее настолько не представляю…

— Буду вас просвещать, — защищается создатель рубрики.

— Ну да, это хорошо, — говорит Аня, и через минуту добавляет: — Нет, ну вообще очень интересно. Там отсылки к поэтам, к другим архитекторам… Такая очень объемная картина дается.

Аня — филолог. На сайте радио можно найти только несколько ее стихотворений и рассказ о любви. Каждое занятие она все обещает сделать научно-популярную программу о языке, или теории литературы.

— Интересно было бы услышать вашу передачу о языке, — говорю я.

— Ну да, мне самой было бы интересно. Надо бы в чувство прийти, — утомленно отвечает девушка с темными волосами, собранными в два хвоста. На ней очки и кофта с меховым воротником.

— А что мешает пойти и записать сейчас?

— Знаете, у меня из-за этой деперсонализации очень сложно со средоточением. Все кажется нереальным, включая себя. Ты не можешь как-то сосредоточиться. Все как будто в мутном тумане.

— А есть состояния, когда вы ощущаете реальность?

— Нет, таких нет. Просто иногда можешь отвлечься, но от этого немногое меняется. Когда есть наиболее интересный собеседник, это заставляет отвлечься на такое общение, высококачественное. Но это такой вопрос, сложноватый. На самом деле, не все так просто.

— Получается, все же помогает? — я спрашиваю о влиянии занятий на радио на ее состояние.

— Я колеблюсь сказать да, но то, что колеблюсь — это уже большой прогресс, — улыбается Аня.

***

— Кто у нас будет модератором беседы? Все подумали над темой — что дала вам болезнь? — спрашивает Даша, когда мы заходим в небольшую комнату, соседствующую с кабинетом заведующего медико-реабилитационным отделением Аркадия Шмиловича. Заниматься в тесноте приходится потому, что в отделении в разгаре большой ремонт, да ещё и ключ от светлой и просторной комнаты отдыха куда-то запропастился. Когда ремонт в больнице закончится, можно будет перебраться в библиотеку, надеются зазеркальевцы.

— Вы можете поближе сесть, чтобы тоже поучаствовать, обращается Даша к Пете, который уже второй раз приходит просто послушать других.

— А я бы хотел откосить, — вдруг заявляет Петр.

— А если вам будет, что сказать?

— Тогда подсяду, — Петя отодвигает свой стул подальше от стола к окну. Ведущим радиодискуссии «Мы говорим» — пилотного выпуска передачи, которую в январе планируют запустить в прямом эфире, стал Михаил Ларсов.

— Раскрыть смысл заболевания — это, в первую очередь, возможность проявить свою силу, — считает Маша.

На прошлом занятии именно она предложила всем подумать на эту тему.

— Во-вторых, я хотела бы провести альтернативу: что было бы, если бы не было болезни. Возможно, было бы даже хуже, потому что мое заболевание —тревожный значок о том, что надо что-то делать.

Разговор смещается в область методов лечения, но Даша возвращает его в нужное русло. Спрашивает Аню, тихо притаившуюся у стены: а она что?

— Я болезненно воспринимаю эту тему. Я бы даже уточнила, что это перешагивание человеком за пределы его возможностей, граней, которые что-то ему раскрывают. Я сама состою из этого заболевания. Это не просто что-то отдельное, это врастает в мой путь …

О своей болезни говорят Дима и Миша, но Даша не забывает и о недавно присоединившихся участниках:

— У нас еще есть новые участники радио: Петр и…— Петр делает многозначительные жесты. — Ну хорошо, Петра нет. Степан Хабаров, например.

— Пока я еще не осознал, для чего мне дана эта болезнь, — начинает Степан. — Она сковала меня, она мешает мне жить, на карьере поставлен крест. Зачем болезни вообще даются? Я искал ответ в разных областях, но получил его только в православном мировоззрении. Господь дает болезнь не за что-то, а за спасение души человека, и порой приходится проходить через тяжкие испытания.

— А до своей болезни вы тоже были верующим?

— Я пришел к вере в 2011. До этого верил, но свою веру не проявлял. — Отвечает молодой человек. Миша подхватывает религиозную тему, вспоминается легенда об Иове, обсуждается деперсонализация Ани…

— Ну что ж, такова была наша первая разговорная передача, — в конце тридцатой минуты подводит итог модератор. — Думаю, что получилось довольно неплохо, и вы еще услышите подобные вещи в эфире нашего радио. Напомним, это была программа «Мы говорим», меня зовут Михаил Ларсов. Впрочем, здесь присутствовала вся наша редакция: Ася Кревец, Дмитрий Андреев, Маша Бесфамильная, Дарья Лебедева и Степан… какой?

— Хабаров, — со смехом подсказывают Мише.

— Хабаров. С вами радио «Зазеркалье», оставайтесь на нашей волне.

Аркадий ШМИЛОВИЧ: «Уникальная вещь, такая косвенная психопрофилактика»

Психиатр, кандидат медицинских наук, заведующий медико-реабилитационным отделением Психиатрической больницы №1 имени Н.А. Алексеева, Президент Региональной общественной организации «Клуб Психиатров», одним из проектов которой является радиостанция «Зазеркалье»

— В начале года выпускница факультета журналистики Таня Щербакова узнала о нескольких радиостанциях в других странах. Рейтинг этих радиостанций очень высок. В Аргентине, например, «Ля Калифата» работает более 20 лет, вещает на целый ряд стран. Конечно, зародилась мысль: как же так, там есть, а у нас нет? Уникальная вещь, когда сами пациенты вещают о любых проблемах в нашей жизни — такая косвенная психопрофилактика. Люди видят, что этих людей не нужно бояться. Наоборот, они интересны. Пациенты говорят, к примеру, о перенесённых ими психических расстройствах так, как об этом не скажет профессионал — психиатр, потому что они в себе их прочувствовали. Потому что никто не скажет лучше них, перенесших, скажем, депрессию, что это такое.

Нашу общественную организацию поддерживает благотворительный фонд «Добрый Век». Принципиальное условие — профессионалы-психиатры не должны вмешиваться, как цензоры, в содержание передач. Мы должны иметь возможность выступать с какими-то комментариями в поддержку, или, может быть, высказывать свою альтернативную точку зрения. Это очень важно, потому что непрофессионалы в области психиатрии могут сказать о том, что не соответствует действительности. То есть мы хотим, чтобы спорные моменты, которые могут серьёзно навредить людям, углубить стигму, получали всестороннее обсуждение.

По результатам анализа упоминаний о психиатрии в российских СМИ, образ душевно больного предстаёт в 80% как насильник, в 60% — трудно предсказуемый человек с тенденцией ожидания каких-то опасных действий, в 40% — смешной, нелепый чудак, а в 10% — звучит так, что их всех надо изолировать от здорового общества. Люди не понимают, что эта проблема внутри всего общества затрагивает, в конечном итоге, каждого его представителя. И только правильным отношением к ней можно что-то решить, правильным отношением в том числе профессионалов, мировоззрению которых в значительной части случаев тоже нужна коррекция. Поэтому радио «Зазеркалье» и появилось.