На Чукотке мало гражданских инициатив — очень холодно, к тому же население малочисленно, а главной его инициативой в последние 20 лет была миграция с края земли в края более теплые. Не уезжают лишь представители малых народов — им бежать некуда.

Аборигены на арктическом побережье живут охотой на морского зверя: тюленей, моржей, китов. Эта традиция важна не столько для выживания, сколько для сохранения национальной культуры и поддержания социальных связей в общинах. И вот для того, чтобы помочь сохранить доставшиеся от предков навыки, была учреждена Чукотская Ассоциация зверобоев традиционной охоты — ЧАЗТО — единственная в своем роде некоммерческая организация.

4 декабря в послании Федеральному собранию президент России вспомнил о таких организациях: «Мы будем и дальше поддерживать социально ориентированные некоммерческие организации. В такие НКО, как правило, объединяются люди, остро чувствующие свой гражданский долг… Мы должны исключить дискриминацию негосударственного сектора в социальной сфере, убрать для него все барьеры…»

А уже наутро 5 декабря руководителя Ассоциации Эдуарда Здора вызвали в Управление юстиции для доверительного разговора. В комнате было трое: заместитель начальника Управления юстиции по Магаданской области и Чукотскому АО, начальник отдела по делам НКО и специалист того же отдела. Были они невероятно учтивы и даже слегка льстивы.

Разговор вышел в общих чертах такой:

— У вашей организации замечательная репутация! Все проверки показывают, что нарушений практически нет и ваша деятельность осуществляется строго в соответствии с Уставом. И это несмотря на сложности работы с международными грантами, с которыми на Чукотке только вы и рискуете связываться!

— Спасибо на добром слове, а в чем собственно дело? Грамоту собираетесь дать?

— Да нет, ну не совсем, нам разнарядка пришла. В каждом субъекте необходимо выявить и зарегистрировать иностранных агентов. Мы предлагаем вам зарегистрироваться — сугубо добровольно… Ведь вы единственные, кто хоть как-то подходит в агенты…

— Но, простите, мы вовсе не собираемся признавать себя иностранными агентами, нам это претит, а к тому же к этому не никаких оснований. Все наши гранты на совместные с коллегами из США исследования морских млекопитающих — это научная деятельность в области охраны фауны, политическую деятельность мы не ведем.

— Ну, конечно! Так вы же, господин Здор, этим летом баллотировались на пост главы Чукотского муниципального района, это же прямая политическая деятельность!

— Да баллотировался я сам как гражданин России, а Ассоциация тут причем? Она в этих выборах не участвовала и грантов на это не получала. Последние же иностранные деньги на исследования закончились в начале года.

— Да кто ж разбираться будет, все скажут что вы и Ассоциация — одно и то же. Вы руководитель Ассоциации, получаете американские гранты – значит, иностранный агент. И имейте в виду бремя доказательства, что вы не агент, лежит на вас. Поэтому, пожалуйста, по-доброму признайте себя агентом и забудем этот неприятный разговор….

— Вынужден вас официально огорчить. ЧАЗТО не признает себя иностранным агентом.

— Тогда пеняйте на себя. Нам некуда деться — дана команда сверху, агентов будут назначать во всех регионах, но у нас здесь кроме ЧАЗТО и кандидатов то нет. Если мы вас не причислим – у нас будут неприятности.

— Ну и когда начнется процедура причисления?

— Считайте, что она началась сегодня. Вас замучают проверками все надзорные инстанции и, в конце концов, все равно запишут в агенты.

На этой оптимистичной ноте Эдуард Здор покинул управление юстиции, чтобы посоветоваться по скайпу с друзьями: каким образом организация, сохраняющая аборигенную культуру, может быть представлена агентом иностранного влияния.

Эдуарду вообще везет на подобные странные диалоги. Ровно год назад «Новая газета» писала об его интервью с журналистом Александром Бузаладзе («Приключения породы мамонтовых на Чукотке»). Представитель ВГТРК специально прилетел из Москвы, чтобы обсудить с лидером зверобоев, зачем тот охраняет моржей на американские деньги и как это угрожает величию России. Этот материал ВГТРК так пока и не показало, очевидно, покажет теперь, когда на лицо новый госзаказ, а кадры годичной давности можно будет использовать при обосновании принудительного обращения ЧАЗТО в иноагенты.

Президент же ясно выразился «По итогам следующего года планирую провести встречу с представителями негосударственного сектора. Мы обсудим, каких изменений удалось достичь в последнее время. И в целом мы должны значительно расширить возможности площадок, на которых идет диалог государства и общества…». Исполнители на местах услышали пожелание и действуют по своему разумению: приступили к окончательной зачистке указанных площадок от инакомыслящих, чтобы намеченный диалог прошел без сучка и задоринки.

Пользуясь поводом, мы задали Эдуарду Здору вопросы, касающиеся публикаций «Новой» о судьбе Арктики.

— Мы многократно писали об активной милитаризации российской Арктики. Как это влияет на флору и фауну тундры?

— От старых советских военных баз, впрочем, как и от промышленных предприятий, тундра и побережье — в оспинах брошенного металлолома. А все крупные неприятности для морских млекопитающих последних нескольких лет — от деятельности военных. То самолет, то вертолет распугает лежбище. То пограничники предъявят охотникам какие-то требования по охране госграницы. Очевидно, что военная база на острове Врангеля, как бы себя идеально ни вели ее обитатели, будет вступать в постоянный конфликт с местным зверьем. Им родину защищать надо будет, не до мелочей — лежбища, берлоги да гнезда обходить.

— Возникли проблемы с продовольственной безопасностью, пошатнувшейся в результате нами же самими введенных санкций. Сейчас правительство и некоторые ученые с азартом обсуждают перспективы возрождения промышленной добычи морского зверя…

— Человечество уже давно вполне разумно и рационально определилось: морские млекопитающие — это чрезвычайно хрупкие сообщества, и ограничение промысла только для коренных малочисленных народов, для некоммерческого использования, — вполне разумный подход.

— На днях США объявили о проекте создания крупнейшей охранной зоны в Арктике для защиты тюленей. Часть читателей полагает, что у этого решения есть какое-то двойное дно. Как думаете?

— Это разумное решение, направленное на охрану тех видов, что находятся под угрозой. В последние годы мы неоднократно отмечали факты непонятного заболевания тюленей, и до сих пор не получили никакого объяснения по этому поводу.

— За последние десятилетия из России выехали миллионы способных людей в поисках мест, где они смогут самореализоваться без давления и ограбления властями. Ваши охотники не думали о возможности просто сесть в лодки, да переплыть Берингов пролив — там та же Арктика, родственные аборигенные племена и стада тех же морских зверей?

— У нас был один случай в 90-е годы, когда семья так и сделала: переплыла на лодке на остров св. Лаврентия к родственникам. Помучались там пару лет и вернулись. Наверное, менталитет другой, может, еще что. Правда, у некоторых женщин это все же получается – они выходят замуж за аляскинских эскимосов и переезжают жить туда.