Встречая Путина как любимого друга на саммите АТЭС, председатель Си задал ему вопрос с намеком «А не беспокоитесь ли вы, любезный, о своих тиграх, которые перебежали на нашу территорию?». На что, видимо, не захотевший понять вопрос хозяина азиатского форума президент России бодро и дежурно отвечал «Они на территории друзей, им должно быть хорошо, я ничуть за них не тревожусь».

А подоплека вопроса, может, не так и проста: несмотря на всю шумиху вокруг «путинских беглых тигров», никакого четкого механизма взаимодействия с китайцами в эксперименте по выпуску их на волю предусмотрено не было.

Нет координации между ведомствами двух стран и сейчас, спустя почти два месяца после «вторжения» в Китай первого тигра в ошейнике.

Еще в 1996 году Россия и Китай подписали «протокол о тигре», но волею судеб этот документ никогда толком не заработал, потому что отсутствует канал прямого взаимодействия с Лесной службой Китая по вопросам охраны природы. В области рубок леса мы с ними, конечно, сотрудничаем весьма прямолинейно, но в области охраны лесных, болотных, луговых экосистем и их флоры и фауны прямого сотрудничества нет, хотя Лесная служба Китая отвечает за все это и еще управляет большинством ООПТ.

Но в силу каких-то бюрократических заморочек общение России с Китаем по всем этим вопросам идет не напрямую с лесниками, а с Министерством экологии, чья основная компетенция — защита от загрязнения. Китайские лесники последовательно уклоняются от общения через непрофильных посредников, и, несмотря на то, что по отдельным проектам и конвенциям сотрудничество есть, в целом по охране фауны и флоры нет даже надежного канала для обмена информацией. Вот Си, наверно, обиняками и спрашивал коллегу Путина, не пора ли наладить нормальное сотрудничество, а то как бы чего не вышло… Прошло всего три недели, и оказалось, что китайский руководитель как в воду глядел.

Нет, с любимцем публики Кузей все в порядке — большая кошка бродит по малонаселенным горным лесам Малого Хингана, раз в три дня добывает себе кабана пожирней, а покушав, выходит к Амуру и видит, что лед еще не стал и, значит, командировка продолжается. Местные лесники в Кузе души не чают, развесили по всему лесу фотоловушки, а резерват Тайпингоу публикует фотографии «нашего тигра Путина» и зовут его на китайский лад Ку Цзя.

Но как раз под ноябрьские праздники сводный брат Кузи, воспитанник того же центра для тигрят-сирот Устин, отмотав по топям Еврейской автономии три сотни километров пришел на берег Амура и нимало не колеблясь переплыл на Большой Уссурийский остров, когда-то ополовиненный Путиным во имя дружбы с КНР и зовущийся там Хейсяцзы. И было ему на острове тоскливо и голодно, поэтому он переплыл Уссури и прогулялся по Хабаровску, где съел собаку, а затем 11 ноября снова вошел в ледяную воду и вплавь переметнулся на китайскую часть острова, еще менее богатую дичью, но более освоенную. Профессиональные тигроловы, вызванные на защиту Хабаровска, чтобы отловить «проблемного тигра», пока он был в России, так и не получили приказа и теперь с тоской глядели через колючую проволоку на китайский ландшафт, не предвещавшей большой кошке ничего хорошего.

Тигр же убедился, что на острове дичи нет, и еще дважды попробовал форсировать Амур, по которому уже валом плыла ледяная шуга. Устин провел в воде много часов посреди огромной реки: сносимый обратно течением, он не потонул и вылез обратно, на чужой берег к 30-метровой пагоде, построенной с явной целью воспеть китайскую цивилизацию и умалить ставший крошечным в сравнении храм Виктора–воина, возведенный губернатором Ишаевым для защиты Тарабаровых островов.

На помощь тигру из Харбина ринулся зоолог Чжан Минхай, только что вернувшийся из Тайпингоу от его брата Кузи. Головоломной задачей доктора Чжана стало налаживание координации в деле охраны населения от тигра и тигра от населения силами властей острова и уезда Фуюань, спецов ближайшего заповедника Саньцзян и студентов тигрятников, привезенными из Харбина.

Профессор Чжан установил, что тигр, несмотря на заплыв, жив и даже здоров. Он убедил власти прекратить доступ на остров гражданских праздношатающихся и обучил пограничников троплению и сбору помета тигра. Чжан купил в местном маральнике молодого олененка и так ненавязчиво выпустил его на тигриную тропу, что Устин до сих пор думает, что хорошо поохотился.

И тут Устин воспрял и, почувствовав себя хозяином острова Хейсяцзы, совершенно потерял осторожность. Началось с цыпленка: эту странную нелетающую птицу тигр встретил на опушке у понтонного моста и сполна отомстил ей за всю напраслину, возведенную на брата его Кузю, которого ранее беспочвенно обвинили в разорении курятника в Тайпингоу.

Несколько коз тигр перетащил обратно на остров и славно попировал в ночь на 26 ноября, а парные дырки толщиной в палец в черепах остальных жертв не оставили сомнений в том, чья это работа.

За коз напуганному насмерть фермеру, конечно, сполна заплатит Лесная служба, а если нет — так деньги соберут доброхоты по интернету. Но никто не может предсказать, что еще будет делать Устин, когда доест и переварит козлятину. Он, кажется, решил снова взять под контроль остров Хейсяцзы, не одобряя широкий жест своего крестного родителя. Часто таких тигров, переставших боятся людей и ворующих скот в поселениях, специалистам приходится отлавливать и перевозить в безлюдные угодья. Если же тигр попробовал человечины, то его обычно выслеживают и ликвидируют или ловят и сдают в зоопарк. Сейчас подобная драма развертывается в бассейне реки Арму в Приморье.

Но в Китае нет инспекции «Тигр», а местным тигроловам явно не хватает практики, поэтому Устина здесь могут наблюдать и подкармливать, могут при необходимости отпугивать, но обездвижить и перевести в безопасное место — его попросту некому. А пригласить российских тигроловов тоже крайне сложно, ибо прямого канала взаимодействия с российскими коллегами у китайской Лесной службы нет. Кроме того и жаба душит — тигр то хоть проблемный, но дикий и очень редкий. Профессор Чжан выражает это дипломатично: «Надеясь на сотрудничество с российскими коллегами, хотелось бы верить, что тигр останется в безопасном месте в Китае, например, на пограничном хребте Ваньдашань у реки Уссури». Их можно понять — в России амурских тигров минимум 500, а в Китае — максимум 15.

Будем надеяться, что судьба будет благосклонна к Устину и он, в конце концов, попадет в безопасное место, неважно, в какой из стран.

Меж тем, вопрос председателя Си, с которого мы начали, имеет и другое значение. Возможно, Си воспринял запущенных коллегой тигров как своеобразный вызов на благородном поприще защиты животных. И именно поэтому Устина кормят оленями и не пристреливают за его художества. Но будучи властителем Китая, страны, культура которой склонна к сложному двусмысленному символизму, Си, подняв перчатку, пошел дальше и глубже Путина. Пока российский вождь пытается покорить отечественную фауну размером побольше и видом посвирепей (неудачный опыт журавлевождения на юг не в счет), Си добрался до края земли, острова Тасмания, и приласкал там самого дьявола. При этом очаровательный шестимесячный тасманийский сумчатый дьявол мирно посапывал в объятьях несравненной супруги китайского руководителя, утверждая одновременно и природоохранные, и семейные ценности.