У родителей солдата Андрея Балобанова, попавшего в плен в Украине, наконец-то появились вести о сыне. На днях услышали его голос по телефону. Сомнений нет, говорит отец, это он. Звонок был из Приднестровья: «Ваш сын находится сейчас в Тирасполе». Как он там оказался, неясно.
«Сыну передали трубку. Чувствовалось, что он — под жестким контролем, — рассказал «Новой» Сергей Балобанов. — Говорить мог только в пределах дозволенного. Сказал, что какие-то люди «подобрали» его на украинской границе и отвезли в местную воинскую часть. С ним, сказал, все в порядке — только ссадины на лице».
Затем родителям позвонил представитель Минобороны РФ, сообщил, что их сын будет доставлен по месту службы в Самару: за ним выехали два офицера. «Он должен быть уже там, — говорит отец, — но командование в/ч отвечает, что его там нет. Что происходит — не понимаю».
Напомним, Андрей Балобанов был призван в армию из села Паново (Крутинский район Омской области) в декабре прошлого года. В июне родные потеряли с ним связь.
25 июля украинские СМИ сообщили о пленении на территории Луганской области российского солдата-срочника. По Сети разошлось видеообращение, в котором Андрей рассказал о том, что еще в мае подразделение, где он служил, было «переброшено вместе с техникой в Ростовскую область — на границу с Украиной, куда на его глазах «нелегально направлялись кадровые военные». Не желая «участвовать в братоубийственной войне», Балобанов обратился к властям Украины с просьбой о предоставлении ему политического убежища (см. «Новую» от 28.07.2014, «Солдат против войны»).
Родители обращались в Минобороны, в органы следствия, неоднократно писали президенту РФ и не получили ни от кого внятного ответа. А военная прокуратура тем временем возбудила уголовное дело по факту «самовольного оставления рядовым Балобановым расположения части». По версии следствия получается, что он сам сбежал в Украину из Самары и самостоятельно преодолел больше тысячи км, рискуя попасть в дисбат.
Сбежал он, по данным прокурорских, 17 июля. Почему же на запрос, отправленный военкоматом 10-го, не последовало ответа, если он еще находился в части? Почему за месяц до побега у родителей прервалась с ним связь (до этого он почти ежедневно давал знать о себе)?
Наконец-то, говорит отец, сын объявился, но тут же снова исчез. «Звоню в Самару, в часть, — отвечают, что его направили в Брянск, в военно-следственный отдел. Звоню туда — там удивляются: мы не в курсе — никто его к нам не отправлял».
