СюжетыКультура

Поверх схватки

Санкции и искусство — две вещи несовместные, решили участники дискуссии в рамках фестиваля «Балтийский дом»

Этот материал вышел в номере № 119 от 22 октября 2014
Читать
Санкции и искусство — две вещи несовместные, решили участники дискуссии в рамках фестиваля «Балтийский дом»

Одним из программных жестов международного театрального фестиваля «Балтийский дом» стал круглый стол «Театр без санкций», соединивший практиков и теоретиков в едином стремлении — сохранить неразорванным единое пространство искусства, уберечь его от превратностей политики. В чем верный баланс взаимовлияния политики и культуры? Как не нажить врагов и сохранить друзей? Как санкции сказываются на личной ответственности творца? Все это — насущные вопросы театра, стремящегося жить не в своем углу, а в большом мире.

Идея обсуждения и в целом — формулировки проблемы — принадлежит Сергею Шубу, директору театра-фестиваля. «Балтийскому дому» будет 25, и его организаторы впервые ощутили: перспективы фестивального движения смутны, а смута ближе к его границам, чем когда-либо.

— Свои границы — нашего культурного государства, — сказал Шуб, — мы должны охранять до последнего «солдата».

Что ж, справедливо. Но культура не место границ, она — пространство безграничности. При этом новая реальность складывается из мелких осколков внезапно недружелюбного целого: среди тридцати пяти языков, на которых популярный европейский фестиваль приветствует участников, впервые нет русского «Добро пожаловать!»; один из лауреатов «Балтдома» отказался приехать, мотивировав отказ доводом «наши власти меня не поймут», некая руководительница петербургской культуры не рекомендует встречаться с западными партнерами «в определенных форматах». Грустным скандалом стало решение российского МИДа «по Алвису Херманису»: звезде латвийской режиссуры отказано во въезде в Россию; в ответ Херманис сказал, что отныне не хочет иметь ничего общего с русскими театрами. В этом году не состоится новый, только что рожденный фестиваль Льва Додина. Причина: «из-за сложной геополитической обстановки». Недаром Януш Вишневский, писатель и ученый, горько сокрушался о том, что поляки отказались от Года русской культуры, теперь и русские не получат Года культуры польской. Ведь ради этого, сказал Вишневский, немало людей специально выучили русский.

Впрочем, граница проходит вовсе не между художниками, русскими и западными. Иногда — вдоль. Деятели культуры расколоты по признаку зависимости и независимости от государственных денег.

Заострим тему: если одни художники в моменты кризиса ассоциируют других художников с властью, возможно, это происходит потому, что эти «другие» живут на деньги режима, то есть госбюджета.

— Вы говорите — у нас государственное финансирование и мы ничего не можем сделать. Но хоть попытайтесь! — воззвал к коллегам Оярс Рубенс, директор Национального театра Латвии. — Что власти вам сделают — застрелят?! У нас перспективные контракты с «Балтийским домом», Александринским театром, Гоголь-центром. И когда Херманису запрещают въезжать в Россию, и никто из России его не защищает, мне становится больно…

Культура в России (возможно, потому что во главе страны многие десятилетия стоят люди, генетически ей чуждые), несмотря на мировое признание, остается розочкой на торте, так и не сумев выйти в «приоритетные направления развития».

— Я об этом могу говорить без остановки! — захлебываясь эмоциями, сказал один из приглашенных.

Вот этого как раз и не надо! В ХХI веке пора переходить к созданию собственных правил культурного бытия. Да, отними у театров и фестивалей государственное финансирование — и возникнут дыры, которые не залатаешь никакой доброй волей. Но существование на государственные деньги не обязательно должно означать полную и безоговорочную поддержку властей этого самого государства. Пора развести временщиков (сегодняшнюю власть) — и государство как стратегического партнера в отношениях с культурой на все времена. Для этого нужен закон о ней.

Яков Гордин, писатель и историк, заметил, что подлинный человек культуры должен выступать, как считал Ромен Роллан, «поверх схватки», не заражаясь политическими страстями: «Смешно сегодня убеждать, что разрыв культурных связей убийствен, что культурная изоляция — это моральная и творческая деградация». Гордин заметил, что воздействие культуры часто проявляется не во время конфликта, а после, когда нужно снимать озлобленность и противостояние; тогда политики вынуждены обратиться к помощи культурного сообщества, к тем, кто и в трудные времена не разрывал рук…

Люк Персеваль: «Мы живем во время манипуляций, внутри черно-белого кино. Я был рад, что репетировал с русскими актерами «Макбета», когда зашла речь о санкциях, и мог с ними обсуждать все вопросы. Я решил, что это неправильно: не ехать, не работать в России! Наш «Макбет» сейчас поедет в Берлин и Гамбург, и там мы еще поговорим о русско-германских отношениях; мы должны делать все возможное, чтобы диалог не прерывался».

А ведь Салтыков-Щедрин никогда не уходил из российской провинции, заметила Надежда Алексеева, режиссер и продюсер из Великого Новгорода. Там, где многое зависит от местной власти, «санкции» имели место всегда. Местная власть мобильна, агрессивна и быстро захлопывает все двери. Политика влияния государственного мышления огромна — только что-то сказал министр Мединский, а в маленьких городах уже возникло стремление подогнать всех под один размер. Новое целеполагание связано с кличем «наших бьют»…

Санкции и искусство — две вещи несовместные, и практики театра не готовы согласиться со статусом «досуговой организации», до которого театр низводят цензурные и геополитические ограничения. Как строить культурный диалог в период отчуждения? Диалог — дело театра, и он должен быть выстроен талантливо и честно.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow