После того как фотографии захоронений попали в интернет, некоторые пользователи предположили, что так были захоронены жертвы военных действий в соседнем украинском Донбассе. Администрация кладбища, власти города и бизнесмены, занятые в сфере ритуальных услуг, категорически отрицают эту версию, утверждая, что такой небрежный способ захоронения невостребованных трупов — обычное для Ростова дело.

Первым на ряды свежих могил на самом большом в Европе Северном кладбище (400 га) пристальное внимание обратил ростовский блогер Андрей Палыч. В пятницу, 10 октября, он приехал на погост проведать могилу отца и увидел, что на том месте, где год назад была проезжая дорога, теперь появились три ряда свежих холмиков.

— Могилами это назвать трудно — похоже, что был какой-то ров, который потом засыпали. Подобные захоронения — одновременно так много и так неряшливо — я раньше на нашем кладбище не видел, — объяснил Андрей. — Много табличек с буквами «Н. М.» и «Н. Ж.» — наверное, это неизвестный мужчина и неизвестная женщина, среди них много молодых — указан возраст 20—30 лет, у некоторых датой смерти указан 2013 год, хотя видно, что захоронены они были недавно — вместе с теми, кто умер в июле-августе 2014 года.

Он сделал снимки некоторых могил, выложил их в своем журнале в ЖЖ и попросил сетевое сообщество помочь разобраться с «природой» странного захоронения. Пост сразу вошел в топы, собрал более полутора тысяч комментариев, на блогера сослались интернет-СМИ, предположившие, что в этом месте могут быть захоронены участники военных действий на Донбассе.

Стандартная процедура

Могилы, которые привлекли внимание Андрея, находятся на 54-м участке кладбища. Это самая окраина погоста. Свежие захоронения (всего их 110) идут в три ряда. Почти на всех могилах таблички: на одних указаны имена, даты жизни и смерти, на других — только имена и дата смерти, на третьих — буквы «Н. Ж.» и «Н. М.» и предполагаемый возраст (20—30, 40—50, 50—60 лет). Не все могилы имеют неприглядный, бесхозный вид: на двух установлены деревянные кресты с указанием имени покойного, еще одна обнесена низкой оградкой.

Параллельно свежим рядам идут похожие, но уже поросшие бурьяном насыпи: на некоторых могилах сохранились таблички с годами смерти — 2012—2013.

— На этом участке стали хоронить с января этого года, а три свежих ряда появились в последние три месяца, — пояснил парень в синем рабочем комбинезоне, красивший могильную ограду. — Тут лежат неопознанные и невостребованные покойники — бомжи, убитые, старики и младенцы, от которых отказались дети и родители.

Рабочий сказал, что подобные «пятна» есть и на других участках Северного кладбища, но так много и за относительно короткий временной промежуток он видит впервые.

По словам заместителя директора муниципального казенного учреждения «Служба городских кладбищ» Игоря Усикова, ничего необычного, а тем более криминального или таинственного в захоронениях на 54-м участке нет:

— За три месяца мы похоронили порядка трех тысяч человек. Из них 89 — невостребованные или отказные трупы. В этом нет ничего сверхъестественного. Почему в один месяц 25, а в другой — 40 человек «отказников» — это вопрос не к нам. Увеличивается смертность, есть задержки морга и судмедэкспертизы по установлению причин смерти. Тех, у кого есть родственники, вскрывают первым делом. А если человека привезли без документов, с места аварии, то он может долго ждать своей очереди (на вскрытие.— Ред.).

Что касается свежих погребений невостребованных и отказных трупов, то с заявками на выделение участков под их погребение обратились сразу несколько организаций: областной морг, судебно-медицинская экспертиза, СИЗО-1, больницы № 20 и № 2 (хоронили отказных умерших новорожденных), психоневрологический диспансер (у умерших постояльцев не нашлось родственников).

Кладбищенская арифметика

Советник мэра Ростова-на-Дону по решению вопросов организации ритуальных услуг и мест захоронения Сергей Горшков говорит, что искать какой-то украинский след в недавних захоронениях на Северном кладбище вряд ли стоит, но подозрительных моментов в деятельности предприятий и организаций, занятых погребением невостребованных трупов, по его мнению, хватает и без Украины.

— Есть специальное предприятие — МУП СКУ, в которое любой гражданин может прийти и сказать: у меня нет денег на погребение родственника. И это предприятие похоронит по минимальной цене. Это предприятие, по идее, и должно хоронить все невостребованные трупы. Но почему-то бюджетные организации нанимают частные фирмы, которые, видимо, не стараются — деньги-то мизерные — выполнить погребение с соблюдением всех норм, санитарных и этических.

Примером такого странного предпочтения муниципальному учреждению частного бизнеса может служить тендер, который в начале июля провело областное бюро судебно-медицинской экспертизы (ГБУ РО БСМЭ). Бюро искало организацию, которая бы отвезла на кладбище и захоронила биологические (патолого-анатомические) отходы (кровь, куски мышечной ткани, внутренние органы и т.п.).

— Мы оказываем и эти услуги — по утилизации биологических отходов, — говорит директор МУП СКУ Владимир Призов. — Мы предлагали судмедэкспертизе заключить договор либо на обычное захоронение, либо на кремирование по тем же минимальным расценкам. Но они отказались — выставили работы на тендер, который выиграл «ИП Белоусов».

По условиям тендера этот предприниматель до конца года должен произвести 45 захоронений биологических отходов по 11 тысяч рублей каждое. За эту работу он получит из бюджета 493 762 руб. Но твердой уверенности в том, что погребение будет выполнено в строгом соответствии с нормами, по мнению г-на Горшкова, нет:

— Сейчас на Северном кладбище установилась анархия: могилы подготавливают около 40 предпринимателей, копают как попало, санитарные, технические нормы во многих случаях не соблюдаются, разобраться, кто кого на каком участке хоронил — трудно, нет четкого учета исполнителей работ.

Не по-людски

В том, что на Северном кладбище нет никаких захоронений, связанных с военным конфликтом в Украине, Игорь Усиков уверен: ни окружной военный госпиталь, ни просто военные с просьбами о подобных захоронениях в «Службу городских кладбищ» не обращались.

— Безусловно, люди умирают и в госпитале, — рассуждает он. — Насколько я помню, на территории Ростовского окружного госпиталя существует так называемый Центр отправки и выдачи тел погибших, куда во время боевых действий на Кавказе свозили тела погибших. О нем вся страна тогда слышала. Оттуда гробы уходили по всей России.

Если же сейчас речь идет о неких «таинственных людях», которые гибнут за пределами России, а потом их КамАЗами тайно переправляют в Ростовскую область для захоронения, то глупо искать их на кладбище города-миллионника, уверен Усиков:

— Зачем их тайно хоронить на кладбище, где на учете каждый участок земли, где каждый день — тысячи посетителей? Если уж на то пошло, то вокруг полно небольших городов и сел, на их кладбищах можно все это сделать совершенно незаметно.

Судмедэксперт Владимир Щербаков — бывший руководитель124-й Ростовской военной судебно-медицинской лаборатории, в которой идентифицировали всех неизвестных солдат обеих чеченских войн, — не стал комментировать наличие возможного «украинского следа» в захоронениях на Северном кладбище. Сказал лишь, что вопрос, могли ли тела российских военнослужащих — контрактников, отпускников и др. — каким-то образом попасть в гражданские морги, ему задавали уже не раз, и ответа на этот вопрос у него нет.

Возбудивший общественный интерес к захоронениям блогер Андрей Палыч говорит, что был неприятно удивлен тем, как некоторые интернет-СМИ «без него его женили»: написали о том, что он предположил, будто в этих могилах могут лежать неопознанные российские военные, погибшие на востоке Украины:

— Прежде всего я возмущен абсолютно похабным отношением к умершим людям, тем, как они захоронены. Я хотел обратить внимание общественности, властей на ситуацию с этими могилами. Отношение к умершим, кто бы они ни были, должно быть человеческое, а не скотское.

Андрей будет полностью удовлетворен, если городские власти все-таки обратят внимание на безобразие, которое он увидел на Северном кладбище, и наведут там порядок.

Елена РОМАНОВА, Виктория МАКАРЕНКО, «Новая», Ростов-на-Дону