Карл Маркс в XIX веке писал, что идея, овладевшая массами, становится материальной силой. В XXI веке можно обойтись и без идеи — достаточно звонкой аббревиатуры. Аналитик Goldman Sachs Джим О’Нил, в 2001 году в сугубо маркетинговом контексте окрестивший термином «БРИК» наиболее крупные развивающиеся экономики (Бразилия, Россия, Индия, Китай), никак не мог предвидеть, что каких-нибудь восемь лет спустя будет проведен первый саммит стран БРИК и появится соответствующая международная организация (к которой в качестве буквы «С» примкнет еще и ЮАР), а еще немного позднее — даже ее банк развития с потенциальной капитализацией до 100 млрд долларов.
По-видимому, с тех пор лавры провозвестников международных объединений не дают покоя многим. Обозреватели Financial Times, к великому удовольствию официальных российских медиа, открыли миру глаза на появление новой «большой семерки», превосходящей по суммарному размеру экономик старую добрую G7. Действительно, совокупный ВВП Бразилии, Индии, Индонезии, Китая, Мексики, России и Турции в пересчете по паритету покупательной способности в 2014 году взял верх над экономиками Великобритании, Германии, Италии, Канады, США, Франции и Японии, вместе взятыми (37,8 против 34,5 трлн долларов соответственно).
Забудем на мгновение о том, что оценки паритетов покупательной способности весьма грубы и годятся лишь для приблизительных сопоставлений. Что означает достигнутое, пусть и символическое, превосходство ведущих развивающихся экономик над развитыми и не меняет ли это конфигурацию глобального лидерства? Неужели в мире действительно формируется новый престижный клуб, который теперь будет диктовать свои правила игры?
«Большую семерку» во главе с США еще рано списывать со счетов. Даже если ведущие развитые экономики начинают уступать развивающимся по каким-то количественным параметрам, то их качественное превосходство по-прежнему неоспоримо. Старый клуб под вывеской G7 продолжает контролировать значительную часть мировой экономики и при этом — наиболее продвинутую ее часть, эксклюзивно эмитирует международные резервные валюты, распоряжается несравнимо большими, чем конкуренты, объемами финансового капитала и главное — обеспечивает своим гражданам устойчиво высокий уровень жизни, о достижении которого все развивающиеся государства пока могут только мечтать.
Кроме того, старая «семерка» исторически сложилась не только как ассоциация крупных экономик. Данное объединение изначально имело под собой четкие идеологические основания: это клуб единомышленников, которых сближает демократическое устройство государства и общественной жизни, а также общие взгляды на мироустройство в глобальном масштабе. Все неизбежно возникающие по жизни между участниками «семерки» расхождения и трения пренебрежимо малы по сравнению с этой общностью ценностей и интересов. Россия, явно «на вырост» кооптированная в члены этого элитного клуба в период романтической демократизации 90-х, так и осталась в нем чужой и, в конечном счете, после осознанного выбора, сделанного руководством страны в 2014-м в пользу имперского «Русского мира» и территориальных приобретений, справедливо оказалась за дверью клуба.
А ведь именно отсутствие фундамента общих ценностей служит ахиллесовой пятой многих новых международных ассоциаций. С точки зрения как политического, так и экономического устройства даже государства БРИК (не говоря уже о новой «семерке») мало что объединяет: здесь представлены и демократии, и очевидно авторитарные режимы; и ведущие экспортеры сырьевых ресурсов, и их крупные импортеры. Главный кандидат на роль нового мирового гегемона, Китай, в вопросах глобального масштаба пока по большей части занимает осторожно-выжидательную позицию в силу неготовности брать на себя полновесное бремя лидерства. Соответственно, государствам, дружно выступающим вместе против различных аспектов современного миропорядка, все время оказывается очень сложно найти общую позитивную повестку дня. Их согласованные инициативы редко когда выходят за рамки банального антиамериканизма и абстрактных требований «справедливости».
Что касается справедливости, то кому как, а России теперь ее добиваться будет куда сложней. В силу испорченных отношений с Западом российско-китайский диалог обречен быть неравноправным — мы все чаще выступаем в нем в роли просителя. В свою очередь, равноценной альтернативы бездарно упущенному шансу участвовать в работе G7/G8 сегодня не просматривается. Наши позиции в «двадцатке» сильно ослабли (как минимум половина ее участников не горит желанием иметь с нами дело), а авторитет прочих международных объединений заметно ниже. Одних лишь абсолютных показателей отечественной экономики, к тому же явно вступающей в острый кризис, увы, недостаточно для того, чтобы играть значимую роль на мировой арене. Необходимы еще профессионализм, ответственность и навыки командной работы. Так что новая «большая семерка» пока останется очередной журналистской фигурой речи, а новые глобальные пасьянсы, судя по всему, будут раскладываться без нас.
