По иронии судьбы державная риторика Отечества в последние годы находит особое удовольствие в блуждании меж «немецких сосен». Германский дискурс быстро вырос из детских штанишек («что русскому здорово, то немцу смерть»), плавно проскочил стадию Катулла («и ненавижу, и люблю») и основательно прописался во всех русских ориентирах по обустройству мира («у немца на все инструмент есть»).
«Немецкие сосны» — это не внешние атрибуты российско-германских связей (породнение политических элит, тесная экономическая кооперация и т.п.), а глубинные заимствования, которые российский властный истеблишмент совершает из немецкой мысли. Самым актуальным из таких заимствований (безусловно, подсознательных: попробуйте упрекнуть в открытом плагиате!) явилась концепция Sonderweg — Особого пути в развитии нации, которую немецкие философы и историки мучительно обсасывали с середины XIX до 80-х годов прошлого века.
После объединения Германии дискурс Sonderweg тихо завял, зато в современной России его вознесли на идеологический олимп, к которому пытаются свести абсолютно все: и внешнюю политику, и внутреннюю, и отношения власти с народом, и национальный вопрос, и культуру, и экономику, и даже такие частности, как воспитание сирот и специфику графического оформления маек.
Полагаю, что с учетом вездесущности темы читателю не помешает краткая справка об эволюции Sonderweg на немецкой родине, а также о подводных камнях, поджидающих государство, уверовавшее в исключительность Особого пути.
Мысль о Sonderweg родилась у немцев во второй половине XIX века из гордости за свое трехглавое и стремительное «немецкое чудо»: объединение земель плюс индустриальная революция плюс сильная авторитарная власть. Немцам показалось, что своими успехами они обязаны некоему Третьему пути. Не вульгарному диктату черни а-ля Frankreich, не азиатскому варварству обожествленной власти а-ля Russland, а национальной неповторимости, которая складывалась из сочетания Воли (Wille), Порядка (Ordnung) и Напора (Drang).
Упоение Sonderweg в Германии растянулось почти на столетие. С годами идея Особого пути обогатилась мессианством и прозелитизмом, которые плавно перешли в попытку обучить уму-разуму окружающий мир и завершились уничтожением национального государства.
Характерно, что после крушения Третьего рейха идея Sonderweg в Германии не улетучилась, а лишь изменилась по знаку: вместо положительных ассоциаций Особый путь получил негативную трактовку. Поначалу ужасы истории списали на личность, объявив Гитлера «исчадьем ада», «психопатом» и «Джекиллом и Хайдом». Затем критику углубили, перевесив собак на «врожденные пороки» нации. Вдруг оказалось, что прямыми предшественниками нацизма были немецкие либералы из революционного 1848 года, а нацизм не только восходит корнями к Мартину Лютеру, но и вообще отражает «исконные чаяния немецкого народа», «добровольно наложившего на себя тиранию».
Кончился немецкий роман с Sonderweg неожиданно полюбовно. Черту подвел историк Генрих Август Винклер: «Ни одна нация в мире не двигалась по пути, который можно описать как нормальный». Если же нет нормы, то не может быть и отклонений от нее, в том числе и особых путей.
Откуда тогда взялись ужасы немецкой истории? Разгадку дал Ганс Ульрих Веллер: к катастрофе привела индустриальная революция второй половины XIX века, не подкрепленная революцией национального духа, который закостенел в реакционном традиционализме. Иными словами, Sonderweg — это аберрация разума и нарушение, однако не НОРМЫ, которой не существует, а МЕРЫ. Того самого великого , на котором мудрые эллины строили всю свою культуру и цивилизацию.
Полезно при этом помнить, что понятие меры в Древней Греции являлось в первую голову категорией этической. Меру невозможно соблюсти вне морали. Не потому ли всякое нарушение элементарных принципов справедливости, честности и объективности неизбежно ведет к национальному самооправданию творимых пакостей с помощью химеры Особого пути, Sonderweg?
