Шестнадцатого сентября 1999-го в 5.58 утра в жилом микрорайоне Волгодонска был подорван грузовик ГАЗ-53 с гексогеном. Две тонны в тротиловом эквиваленте. Было повреждено 39 жилых домов. Пострадавших — 15 тысяч 280 человек (каждый десятый житель города — больше, чем в любом другом теракте на территории России). 19 человек погибли. Погибших могло быть гораздо больше, но повезло: дома, находившиеся в центре взрыва, были построены по уникальному сейсмоустойчивому проекту.
12 января 2004 года Мосгорсуд на закрытом процессе приговорил к пожизненному заключению уроженцев Северного Кавказа Адама Деккушева и Юсуфа Крымшамхалова, обвиненных в совершении взрывов домов в Москве и Волгодонске. Процесс проходил в закрытом режиме, все материалы по делу о взрывах домов засекречены на 75 лет.
Что происходило после теракта?
Жертвы теракта — те, кого придавило плитами, порезало осколками, ударило взрывной волной, — получили «травму по причине несчастного случая в быту». Таково заключение официальной медицины. Если инвалидность, то тоже — «по общему заболеванию». Это значит — самые маленькие выплаты, почти никаких льгот. Диагноз «баротравма» поставили единицам. В частных беседах врачи говорят: да, «часты инфаркты, психопатии, диабеты, гипертоническая болезнь, наблюдается снижение слуха и зрения». У волгодонской медицины — стабильный недостаток кадров и средств. Никаких специальных программ для жертв теракта город не потянет.
Только две секции дома, непосредственно примыкающие к эпицентру взрыва, были снесены. Остальные дома стянули стяжками, покрыли сайдингом — и заселили жильцов обратно. Дома трещат, на потолках и стенах образуются щели, и для людей, переживших взрыв и обрушение, находиться там — ежедневная пытка. Впрочем, за 15 лет люди привыкли. Кто не привык — бросил квартиру, уехал. Жилого фонда под расселение трех кварталов, которые задел взрыв, в городе тоже нет.
Масштаб теракта, запутанная история с распределением гуманитарки, подготовкой бумаг, благотворительными фондами (многие средства исчезли просто в никуда) вынудили людей объединиться. Пострадавшие создали организацию «Волга-Дон». Сейчас в нее входят 700 взрослых и 230 детей. По домам образовались домовые комитеты, со временем превратившиеся в ТСЖ. Когда выяснилось, что обязанность компенсации вреда потерпевшим государство возлагает на террористов, целью организации стало принятие федерального закона о помощи жертвам теракта. «Теракты же продолжаются, не закончилось на нас ничего, — говорит Ирина Халай, председатель «Волга-Дона». — Когда в Волгограде рвануло, я сразу подумала: вот, еще одна «травма в быту».
Надежды на закон волгодонцы связывали с единоросом Юрием Потогиным, депутатом Заксобрания Ростовской области. Депутат собирался «системно» решить вопрос. «Инициативу мы законодательную проявляли. Пытались проявлять. Но мы не смогли пройти через Государственную думу, — говорит Потогин. — У нас сейчас федерального закона нет в такой форме, которую бы мы хотели, потому что это серьезная нагрузка на федеральный бюджет. И нужна инициатива только на уровне федерального законодательства. Не местного, не областного. Это все бессмысленно. Только на уровне Государственной думы надо принимать закон, который, в том числе финансово, давал бы четкие гарантии и материальные компенсации. Время, к сожалению, не становится лучше, людям нужна защита. Но инициатива должна быть четко на уровне государства». Госдума с инициативой не спешит. В 2005-м потерпевшие даже подавали на Госдуму в суд. Госдума сдержанно ответила волгодонцам, что законотворчество — право, а не обязанность.
Вчера в городе прошли официальные траурные мероприятия. «Все как обычно. В 5.40 — вахта памяти тех, кто первый <тогда на место взрыва> пришел, — говорит замглавы города Владимир Графов, ответственный за мероприятия. — Это спасатели наши, воинская часть, медики, полиция — те, кто первыми появились на ликвидации. Затем певчие нашего храма и священнослужители проводят панихиду по умершим. И в 9 часов митинг. И потом в течение дня — возложение цветов учреждениями, школьниками, жителями города Волгодонска. Памятник вот реконструировали».
С реконструкцией памятника связана неприятная история. В июле Владимир Графов обратился к Ирине Халай. «Он сказал: посмотрите, какое состояние памятника, а скоро 15 лет, дата, — говорит Ирина. — У них уже и проект был, и смета, и подрядчик. Я не лезла. Знаю, что проект готовила городская архитектура, департамент строительства размечал там». Грант на ремонт памятника (миллион рублей) Ирине (а фактически — для администрации) дал фонд «Ассоциации атомных городов», которую возглавляет председатель Волгодонской думы Горчанюк. А на работу «Волга-Дона» денег не нашлось. Для жертв теракта не оказалось средств ни в области, ни в городе, ни в стране.
Сам Графов уверяет, что идея реконструировать памятник принадлежала «Волга-Дону»: «Они выиграли грант. За этот миллион, и еще дофинансировали администрация и предприниматели, и произошла реконструкция. Поменяна плитка на гранит другого цвета полностью, тротуарная плитка, благоустройство, ну и лавочки сделали».
«Волга-Дон» пока не знает, как работать дальше. Помимо попыток «пробить» закон, защищающий жертв, и борьбы за медицинскую помощь и детские путевки, «Волга-Дон» функционирует как районный досуговый центр. Для людей, переживших теракт, стало большой проблемой выйти на улицу, быть среди людей, «вовлекаться в жизнь». «Волга-Дон» организует психологические тренинги, курсы вышивки, компьютерной грамотности для пенсионеров (сейчас курсы закрыты, нечем платить преподавателям), консультации юриста. Ездят компаниями в Волгоград и в Старочеркасск.
Сейчас пережившие теракт участвуют в проекте Московской Хельсинкской группы по мониторингу работы участковых и ППС. Идея контролировать власть их вдохновляет. Рассказывают, как в позапрошлом году город отменил окраинный 53-й автобус — как «социально ненужный». За месяц жители пострадавших микрорайонов собрали полторы тысячи подписей — «по домам, по улицам ходили». Автобус вернули.
