На первый взгляд невероятно успешная, крымская кампания отчетливо разделила жизнь в России на «до» и «после». Это касается и экономики, которая отличается от прочих сфер тем, что в ней выгоды и издержки всегда можно хотя бы приблизительно измерить и сопоставить друг с другом. Спустя несколько месяцев после победного шествия «вежливых людей» по Крыму спросим себя: что российская экономика приобрела и потеряла вместе с полуостровом?

В плюсе территория площадью 26 тыс. кв. км с населением около двух млн человек. В результате присоединения Крыма, валовой региональный продукт которого составлял в 2012 году 4,3 млрд долларов, отечественная экономика формально приросла примерно еще на одну Мордовию. Однако фактическая прибавка намного меньше. Ведь базис крымской экономики, туризм, получил серьезный удар. В сезоне 2014 года полуостров, по разным оценкам, недосчитался от трети до половины отдыхающих. Потребуются годы, чтобы вывести поток туристов хотя бы на прежний уровень, не говоря уже о его росте. И ранее не слишком процветавшим промышленности и селу Крыма в условиях транспортной блокады будет еще труднее развиваться. Черноморские шельфовые месторождения газа еще нужно освоить, а на участие западных партнеров в этих проектах теперь рассчитывать не приходится. Не удастся сэкономить и на денонсации соглашений об аренде военно-морской базы в Севастополе, поскольку газовые контракты с Украиной, за счет которых шла оплата, в результате конфликта оказались полностью разрушены, и теперь их надо восстанавливать чуть ли не с нуля.

Перечень минусов впору начинать именно с «Газпрома», добыча которого падает во многом из-за украинского фактора (например, в августе — на 19%). Не нужно быть оракулом, чтобы предсказать резкое падение нашего экспорта в Украину по гораздо более широкой номенклатуре товаров, что равносильно потере рабочих мест и зарплат в российской экономике.

Перейдя с микро- на макроуровень, вспомним про программные расходы на интеграцию Крыма и увеличение социальных выплат. Пятилетка жизни с Крымом обойдется России почти в 800 млрд рублей, что в шесть раз больше размера крымской экономики. Чтобы региональный бюджет сводил концы с концами, ежегодно потребуется в семь раз больше федеральных дотаций, чем сегодня выделяется той же Мордовии. По признанию министра финансов Силуанова, часть россиян уже расплатилась за Крым своими накопительными пенсиями, но этого заведомо не хватит. Грядет повышение налогов, тем более что предстоят неизбежные дополнительные оборонные ассигнования для противостояния НАТО, которая в одночасье вернула себе полностью утраченный было смысл существования. Начала расти инфляция, в которую вносят немалый вклад и наши контрсанкции (не менее полутора процентных пунктов до конца года).

В придачу Россия полностью выпала из мирового инвестиционного пространства. Заморожены или отменены десятки крупных проектов с участием российских и иностранных инвесторов. Последние сворачивают бизнес и выводят средства из страны: отток капитала на текущий год оценивается примерно в 150 млрд долларов. Российские компании лишились возможности занимать за рубежом, а внутренние процентные ставки уже увеличились не менее чем на два процентных пункта. В результате начавшегося в марте падения российский фондовый рынок отстал от конкурентов, продолжавших активный рост, примерно на четверть капитализации (еще сотни миллиардов долларов потерь). Так что неудивительно, что экономика балансирует на грани спада лишь благодаря увеличению госрасходов. Которые не в состоянии, однако, «вылечить» провал спроса на автомобили или коллапс туротрасли.

Самое главное, что нужно понимать сейчас: никто не знает, как и за счет чего положение в экономике может быть выправлено. Ведь мы платим «за Крым» еще и катастрофическим падением качества экономической политики. Львиная доля времени и усилий чиновников теперь уходит на дележ шагреневой кожи бюджета, реализацию бессмысленных и дорогих изоляционистских проектов типа национальной платежной системы, изобретение дурных контрмер против Запада, а также попытки убедить себя и страну, что хуже от этого становится не нам, а кому-то еще.