Смотрите фоторепортаж Александры Копачевой

Сезон лесных пожаров заканчивается, уже к 20 августа в МЧС объявили о полной ликвидации всех очагов в Тверской области. А на сайте правительства области появилось сообщение с заголовком «В Тверской области потушены все пожары». В действительности это — не совсем так.

В предпоследнее воскресенье августа волонтеры «Гринпис» отправились в самые «проблемные» очаги пожаров — Калининский и Конаковский районы Тверской области. Задача «Гринпис» в этот выезд была простая: удостовериться в том, что они потушены.

— Мы хотим иметь доказательную базу, чтобы потребовать у МЧС выделить технику и людей для тушения пожаров, — говорит руководитель противопожарного проекта «Гринпис» Григорий Куксин. — По официальным данным, в Тверской области ликвидированы все пожары. Лесоохрана, как и МЧС, отчиталась, что все потушено, хотя несколько дней назад, по их сведениям, горело еще 3 тысячи гектаров леса.

Над моим вопросом, часто ли так бывает, что МЧС выдает желаемые результаты за действительные, ребята посмеялись и объяснили это тем, что «их работа выстроена на благо отчетности». По дороге через Старое Мелково можно почувствовать запах тлеющего торфа. В середине лета здесь располагался штаб МЧС: 1,5 тысячи человек, большое количество наземной техники и авиации. Дополнительные силы были брошены в Тверскую область, когда стало понятно, что дым может дойти до Москвы.

— Пожары такого масштаба случились из-за того, что их не пытались потушить весной. Тверским эмчеэсникам просто навязали помощь, но и ей они не могли нормально воспользоваться, потому что старались быстро отчитаться. Сейчас подкрепление у них забрали, а пожары продолжаются с той же силой. Дожди могли прибить дым, но потушить торфяник — нет. Сейчас нужно сделать так, чтобы они признали, что пожары еще есть, и начали их тушить имеющимися силами, — продолжает Григорий.

Первый торфяник, на который мы приехали, находился под поселком Андрейково. Здесь уже работали несколько пожарных машин. Эмчеэсовцы отказались от помощи добровольцев, сказали, что они справляются сами и почти заканчивают работу: еще день-два, и торфяник будет потушен. После разговора с пожарными Григорий вернулся к волонтерам:

— Они обошли весь очаг, поняли, что здесь нигде нельзя взять воду, поэтому пригнали несколько «восьмитонников», чтобы ее подвозить.

Удостоверившись в том, что на одном из опасных очагов работает МЧС, Григорий предложил разбиться на две группы. Первая поедет на очаг в Редкино, а вторая — в Оршинский мох. Этот очаг находится на особо охраняемой территории, и работать там могут только сотрудники заповедника.

— В Оршу поедут Миша, Илья и Катя. Вы должны просто найти очаг. Если там что-то дымится, то сообщите координаты и сделайте обзорные снимки. По возможности, узнайте у местных жителей: работает ли там кто-нибудь, и есть ли еще задымления, чтобы потом обследовать их. Потом приезжайте к нам.

Мы поехали на второй торфяник в Редкино. Деревня расположена на территории бывшего предприятия по добыче торфа. Трудность заключается в том, что здесь находятся самые глубокие очаги пожара, потому что горит отвал, который образовался при копании канавы. Как и в большинстве случаев, история этого торфяника простая: сначала для добычи осушили болото, потом предприятие закрылось, а ненужная территория поросла березняком и из-за подожженной травы или брошенной сигареты стала гореть.

— Сейчас наша задача — обработать кромку торфяника, чтобы огонь не перешел на сухую траву, а площадь пожара не увеличилась. Это место уникально, потому что рядом с очагом есть вода. Она не ушла только потому, что где-то рядом бобры сделали плотину, — рассказал Григорий.

На проселочной дороге по пути в Редкино нам встретился уазик, за рулем которого был пожарный. Высунувшись из окна машины, он спросил у волонтеров:

— Ребят, у вас рукава есть?

Потом мне гринписовцы объяснили, что пожарные работают на торфянике, который расположен недалеко от деревни, а их просят помочь с дальними. Добраться до них на машине невозможно, там есть только небольшая тропинка, по которой местные ездят на велосипедах, но сейчас там опасно, потому что местами она выгорела под открытым огнем.

Добравшись до места, Григорий спросил у меня, была ли я когда-нибудь на торфянике, ответила, что нет.

— Видишь желтый песочек? Так вот, это не песочек — это торфяной пепел. Не наступай на него, можно провалиться. А температура там очень высокая. Аккуратнее с деревьями. Они могут свалиться на голову, падают, когда сгорают корни.

Волонтеры начали работу. Неспешно двигаясь навстречу друг другу по краю очага, они тушили каждый сантиметр торфяника. По-другому нельзя, иначе вся работа насмарку, и он разгорится с новой силой. Волонтер «Гринпис» Мария периодически откладывала ствол, чтобы попробовать температуру торфа.

— Нужно снова залить водой, — сказала Мария, разминая в руке горячий торф.

Завершать работу гринписовцы стали, когда начало темнеть. И только потому, что вода закончилась.

— На самом деле, этот сезон довольно интересный получился, — подвел итог Григорий. — Хорошо поработали в Забайкалье, потом в Тверскую область на торфяники выезжали более 30 раз.

Так я убедилась, что развитие пожара на торфянике можно остановить силами 12 человек, не привлекая мощную технику и авиацию.

Тверская область