СюжетыКультура

В плену у времени и призраков

«Новая Опера» первой показала премьеру в новом сезоне: «Поворот винта» Бриттена — самое загадочное сочинение классика

Этот материал вышел в номере № 97 от 1 сентября 2014
Читать
«Новая Опера» первой показала премьеру в новом сезоне: «Поворот винта» Бриттена — самое загадочное сочинение классика
Изображение

Этим мы обязаны в первую очередь главному дирижеру «НО» Яну Латам-Кёнигу, который все еще не устал бороться с глубоко завуалированной российской косностью. Весной его сподобились наградить «Золотой маской» за «Тристана и Изольду», однако думали долго, можно было бы и раньше заметить его подвижничество.

В августовской голове любого россиянина напряженно толпятся совсем иные мысли, казалось бы, не до частной бриттеновской мистики. И неожиданно — сильнейшее впечатление и от музыки, в совершенстве освоенной русскими оркестрантами, и от наших певцов, создавших впечатляющий ансамбль с коллегами ирландского театра.

«Поворот винта» — спектакль Оперного театра Северной Ирландии в аскетичной, но отнюдь не простенькой постановке молодого режиссера Оливера Мирса, получивший высокую оценку британской критики. И нам продемонстрировали новую форму менеджмента: оформление (Аннамари Вудс), свет (Кевин Трейси) и два главных исполнителя — тоже оттуда; остальные певцы и оркестр — из «Новой Оперы».

…Опера написана по новелле Генри Джеймса, внимание которого привлек реальный случай: старшая дочь в семье тайно убивает младшего сводного брата, отомстив за смерть своей матери. (Убийцу, кстати, не нашли; она ушла в монастырь, а через несколько лет сама сделала признание, отсидела свое и умерла в 101 год.)

В новелле (1897), а позже в опере Бриттена (1954) все еще загадочнее и страшнее. Гувернантка приезжает в английскую усадьбу «с туманами» воспитывать двух очаровательных сирот, Майлса и Флору. День ото дня ее все более мучают призраки ее предшественников — прежней бонны Джессел и лакея Куинта, ушедших из жизни не совсем понятно как. Постепенно Гувернантка замечает: Майлс и Флора во власти призраков этой адской парочки и, словно под гипнозом, выполняют их приказы, увенчанные самым страшным для послушных детей призывом «Не подведи меня!».

Может, Гувернантка просто безумна? (Известно, что сестра Генри Джеймса страдала тяжелым неврозом.) Певица Сюзанна Харрелл шаг за шагом показывает превращение своей героини из скромной воспитательницы в ревнивую истеричную эгоистку. Но точно ли призраки гуляют по дому и саду? (Бриттен наделил их весьма материальной музыкой.) Как именно эти сластолюбцы обрели еще при жизни неограниченную власть над двумя детьми?

Лучше не терзать свое воображение домыслами, как «вольничал» при жизни лакей Куинт (в убедительно-зловещие краски окрашивает свою партию Ярослав Абаимов). Нет, лучше помучиться мыслью о том, сколь тяжело дети переживают борьбу за них непримиримых взрослых, как гнется ребенок под волевым ураганом противоборствующих сторон. А на пике их схватки отдает им последние капли своей жизни. Главным вопросом этого триллера: кто же виноват в смерти Майлса, — можно не задаваться — ни на одну загадку здесь нет четкого ответа. Тема постановки — зыбкость грани между жуткой ночной фантазией и явью. Недаром под этим мороком ходишь еще много часов.

Понятно, что детективный сюжет коварно затягивает, но фокус в том, что музыка Бриттена — музыка ужаса — будто звучит изнутри действия и внутри тебя, и ты не способен ее анализировать, а иногда забываешь, звучит ли она вообще.

Словно заражена злом от Куинта мисс Джессел (Валерия Пфистер), «тихим навязчивым словом» манящая девочку Флору (яркая Виктория Шевцова) в бездну прелести и ужаса. Классно поет в спектакле Экономка — Ирина Ромишевская, единственный «нормальный» персонаж, не видящий никаких призраков.

Юный артист из Белфаста Том Дизли (безукоризненный дискант) выдерживает труднейшую роль, не теряя музыкальной нити своей партии. Порой трудно разобрать, где кончается его ангельский голос и вступают духовые инструменты, — это высшая оценка.

И кажется, что вот теперь, после мирового празднования 100-летнего юбилея Бриттена, мы знаем о композиторе все. О страхах и потрясениях его детства, которые он изживал до последних дней, о его нежной любящей душе, о его конфликте с миром (до 1967 года гомосексуализм в Британии карался тюремным заключением), о неуверенности в себе. О его величии, конечно, тоже — но об этом знали и раньше, правда, больше по энциклопедиям. А кто прислушивался — по непререкаемым оценкам Шостаковича, Рихтера, Ростроповича.

На одной из встреч в Центре документального кино, предварявшей большой документальный фильм Тони Палмера о Бриттене «Были времена…», выступала Элизабет Уилсон, ученица Ростроповича, отец которой когда-то был послом в СССР. Она рассказывала, например, о том, как Ростропович в 1960 году играл в Лондоне Концерт Шостаковича, а автор и Бриттен сидели в ложе. И Ростропович не поверил, что Бриттен (классик же!) еще жив. И тут же умолил его написать виолончельную Сонату, потом Концерт, потом еще четыре сочинения…

Сам же Бриттен, как свидетельствует в фильме Беата Мейер, ухаживавшая за ним, уже больным, «никогда не верил в то, что создал что-то прекрасное». В фильме участвуют две родные и одна двоюродная сестра Бриттена, его брат, домработница, переписчица; рассказывает о нем и его возлюбленный — певец Питер Пирс, человек патрицианского обаяния. Старые меломаны помнят их совместное выступление в Большом зале Московской консерватории в 1966 году, тогда Бриттен аккомпанировал ему на рояле. «Он создал из меня певца», — признает в фильме Пирс, которого Рихтер считал гениальным исполнителем не только Бриттена, но и Гайдна, Шуберта.

Лишенный тщеславия, Бриттен бежал славы. Узнав, что Шостакович посвятил ему 14-ю симфонию, наивно переспрашивал: «Правда, что мне посвящено?» Майер вспоминает, что накануне кончины он прекратил всякие споры, совершенно ей подчинился и, слабея, спрашивал: «Как это будет? Это больно?» Умер он на руках у Питера Пирса, которому успел сказать: «Я должен умереть раньше тебя, потому что не знаю, что делал бы без тебя».

Столь сильные впечатления оставил этот фильм, равно как и многие другие события сезона, посвященного Бенджамину Бриттену, что невозможно не отметить их инициатора — Британский совет. В честь юбилея композитора (2013—1976) Россию одарили беспрецедентным, по сути, фестивалем. Не припомню, чтобы так многосторонне, глубоко и захватывающе было представлено в нашей стране творчество какого-либо другого зарубежного корифея. И выставка «Художественный мир Бриттена» в ГМИИ им. Пушкина, и издание книги «Бриттен» с обширной биографией и дневниками Пирса, и многочисленные концерты, лекции, мастер-классы. И, конечно, фильмы. Короткометражки, созданные в 30-е годы Бриттеном и поэтом Уистеном Хью Оденом. Впечатляющая видеозапись оперы «Питер Граймс», поставленной под открытым небом на 66-м фестивале в Олдборо, на берегу Северного моря — с приливами, бурями, свинцовыми облаками, заходом солнца, шуршанием гальки (лето 2013 года). И фильм «Бриттен: последняя игра» Джона Бридката, переносящий зрителей в Италию — место действия последней оперы композитора «Смерть в Венеции».

Благодаря юбилейной программе Британского совета мы услышали и этот шедевр в живом исполнении в Большом зале консерватории, с участием любимца московской публики тенора Йена Бостриджа — то-то было испытание для консерваторского студенческого оркестра, которое он выдержал с честью.

Британский совет назвал свою обширную культурную программу «Сезоны Бенджамина Бриттена в России» и провел ее так, будто в нашей стране поработал существующий лишь в мечтах Бриттеновский университет.

На мой вопрос, продолжит ли Британский совет свою просветительскую деятельность, его сотрудники просто пригласили в конце сентября на фестиваль «От Тавернера к Тавенеру: пять столетий английской духовной музыки», посвященный памяти другого выдающегося британского композитора сэра Джона Тавенера (1944—2013). Вам ведь наверняка не известны оба имени?..

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow