СюжетыОбщество

Исход. (Судьбы)

Сотни украинцев в надежде на новую жизнь в России пока топчутся в ее прихожей

Этот материал вышел в номере № 85 от 4 августа 2014
Читать
Пункт сбора украинцев, спасающихся от боевых действий, задумывался на главном железнодорожном вокзале Ростова-на-Дону как место быстрой отправки приезжих в пункты временного размещения (ПВР) МЧС в Ростовской области и в другие регионы России. Но сейчас он сам превращается в лагерь, где люди добровольно соглашаются жить по нескольку дней.
Изображение

Пункт сбора украинцев, спасающихся от боевых действий, задумывался на главном железнодорожном вокзале Ростова-на-Дону как место быстрой отправки приезжих в пункты временного размещения (ПВР) МЧС в Ростовской области и в другие регионы России. Но сейчас он сам превращается в лагерь, где люди добровольно соглашаются жить по нескольку дней.

Перед дальней дорогой

На первом этаже, в кассовом зале у стола, где сидят двое плечистых сотрудников МЧС, очередь — человек 10. Это так сказать «новички», только что прибывшие в Ростов:

— В основном украинцы приезжают автобусами из Мариуполя и Донецка, потом переходят площадь — и к нам, — говорит один из парней в голубой униформе МЧС. — Наш пункт работает круглосуточно. Мы спасатели, не кабинетные работники. Но сейчас такая запарка, что всех распределили по пунктам приема беженцев.

Сотрудники МЧС регистрируют (в перекидных блокнотах) прибывших, указывая, у кого сколько детей. В пятницу 1 августа к 18.00 они зарегистрировали 180 человек, из которых 100 — дети.

Сведения потом отправляют в штаб МЧС, чтобы подготовить транспорт: одних он увезет в палаточные лагеря в Ростовской области, другие отправятся дальше по России. На колонне рядом со столами прикреплены трафареты с указанием телефонов УФМС, но, говорят спасатели, украинцы туда не звонят, не идут: стараются разузнать побольше об особенностях российского миграционного законодательства не отходя от столов.

Большинство украинцев ожидают дальнейших действий на втором этаже — там им отвели большой открытый холл перед выходом на балкон.

Синие с сетчатыми сиденьями скамейки в несколько рядов обставлены чемоданами, дорожными сумками, много клетчатых баулов. Эти же скамейки некоторые люди приспосабливают под кровати — растягиваются на два-три места, подложив под голову сумки с документами.

В углу рядом с цветочной кадкой — пара кулеров, пластиковый стол. За столом парень, явно не похожий на беженца, что-то перекладывает в картонных коробках. Оказалось, что это волонтер из местного благотворительного проекта помощи беженцам юго-востока Украины «Добро-на-Дону». Уставший, разговаривает неохотно:

— С месяц назад узнали, что тут скапливаются приезжие из Украины, причем некоторые находятся на вокзале по нескольку дней, организовали их питание. Кормим украинцев три раза в день. «Меню» самое простое: лапша быстрого приготовления, консервы, вода, печенье для детей.

С августа режим питания будет двухразовым: у организации «Добро-на-Дону» заканчиваются средства, собираемые как пожертвования.

Понимая, что у украинцев каждый рубль на счету, руководство вокзала и МЧС распорядились сделать для них некоторые сервисы бесплатными. К примеру, туалет (одно посещение стоит 20 рублей) для них бесплатный — только нужно предъявить украинский паспорт. Также бесплатно можно позвонить на родину в Украину.

На контакт идут немногие украинцы, наиболее разговорчивы те, кто прибыл в Ростов накануне.

Омск… А где это?

Раиса с сыном и двумя маленькими внучками скитаются по Ростовской области с 11 июля:

— Мы не на автобусе приехали — брали такси от Донецка до границы. Въезжали в Россию через Матвеев Курган, ночь с 10 на 11 июля провели в палаточном лагере. А потом наутро я стала соображать, как нам лучше действовать, чтобы поменьше было переездов и побыстрее легализоваться в России.

Из бесед с сотрудниками УФМС в том же палаточном лагере Раиса поняла, что они, насмотревшись телевизора, сильно заблуждались в отношении статуса беженцев. Наиболее реально, решила она, будет получить временное убежище сроком на 180 дней. Но в палаточном лагере документы на временное убежище не принимают:

— Я тогда пошла к психологам. Говорю: «Девчата, посоветуйте, куда нам лучше податься?» Они сказали, что скоро будет автобус в Константиновск (Ростовская область), там мы будем жить уже не на земле, а в общежитии. Туда и поехали.

Раиса говорит, что за прием в Контантиновске благодарна: хорошо кормили, хорошо относились, на кухне можно было самим что-то приготовить, были условия для стирки, купания детей и так далее. Но общежитие, куда их поселили, принадлежит педагогическому колледжу:

— Нас никто не выгонял, но предупредили, что жить мы можем только до 10 августа, — потом здание нужно будет готовить для студентов.

Что же касается временного убежища, то, по словам работников константиновского УФМС, документы на оформление статуса нужно было готовить за свой счет, а это, по подсчетам Раисы, несколько сотен рублей. Что для нее в нынешней ситуации накладно. Нет надежды на получение работы по специальности у сына — он шахтер:

— Когда разговаривали с работниками в Центре занятости, сказали, что он согласен на переобучение на те специальности, где есть вакансии. Но там в переобучении отказали: им нужны готовые специалисты, ждать, пока он выучится, работодатели, мол, не будут.

Наш разговор прервал зычный мужской клич:

— Внимание! Омск! Кто хочет в Омск?

В начале рядов стоял коренастый мужчина — холл на несколько секунд затих, люди стали переглядываться между собой.

— Послушайте меня! Решайтесь! Здесь вам ждать нечего! Кто согласен ехать в Омск — подходите записываться вон туда, — он указал на мраморные перила лестницы.

Раиса с сыном перекинулись быстрыми взглядами, и парень (как еще человек 20) рванул туда, куда показывал коренастый.

— Омск? А где это? — стала обращаться к соседям по залу молодая женщина, явно выраженной азиатской наружности, катая детскую коляску, в которой спал черноволосый мальчик. — Это от Челябинска далеко?

Оказалось, что несколько дней назад ее соседка по Донецку отправилась в Челябинск, и теперь было бы неплохо разместиться поближе друг к другу.

Вообще, как сказали работники МЧС, раз или два в день они стараются набирать группы украинцев для отправки в другие регионы России: по линии МЧС в Ростов приходят заявки из других регионов страны, готовых принять беженцев. Там для них резервируют места для проживания, для работы, помогают с оформлением пакета документов на получение различных статусов. Но с формированием групп бывают сложности:

— За день до отправки записываются, к примеру, 20 человек, а когда приходит автобус, чтобы отвезти людей в палаточный лагерь здесь, или на самолет, или на поезд, ранее записавшиеся не появляются, — пожаловались работники МЧС.

Дело в том, что украинцы на всякий случай записываются, а потом связываются с родственниками и знакомыми, которые их забирают с вокзала. Некоторые решаются самостоятельно искать варианты легализации в Ростове, в надежде все-таки вернуться домой, если обстрелы не уничтожат жилье и военные действия вскоре закончатся. Но таковых, по наблюдениям самих украинцев, на вокзале становится все меньше:

— Вчера, к примеру, отправлялась группа в Псков, — говорит Раиса. — Записалось 20 человек, а когда пришел автобус, пятеро из ранее записавшихся не пришли. Но зато решились ехать новые 10 человек. Так что в Псков вчера вместо 20 уехали 25 человек.

У мраморных перил, где началась запись на формирование группы для отъезда в Омск, сгрудились около трех десятков человек. Еще двое-трое женщин и один высоченный, метра два ростом, мужчина обступили «зазывалу», потом вместе с ним завернули за угол: украинцы стали надиктовывать свои данные, мужчина — записывать сведения в отдельный блокнот.

Оказалось, что это те, кто ищет возможность легализоваться в России не по географическому, а профессиональному принципу, — обладатели дипломов о высшем образовании.

44-летний Дмитрий Сюмко по образованию инженер-авиастроитель. Работал в Донецком аэропорту, но год назад оказался без работы. В этой беде винит главу Днепропетровской области Игоря Коломойского, который приватизировал многие авиаактивы Украины, из-за чего, по мнению Дмитрия, аэропорты стали сокращать штаты сотрудников. На вопрос о том, почему он не стал искать работу по специальности в Украине, ответил так:

— А куда ехать? В Борисполь? К хохлам? Нет, я хохлов терпеть не могу…

Из Донецка Дмитрий с матерью десять дней назад уехали к брату в Мариуполь. Там пожили неделю. Мать осталась с братом, который хорошо устроен:

— Сейчас он в Мариуполе, а потом уедет в командировку в Днепропетровск. Там — в Днепропетровске — спокойно, этот Коломойский порядок держит…

К побегу в Россию, по словам Дмитрия, его подтолкнула мобилизация:

— Друзья из Харькова говорят, что все столбы увешаны листовками о мобилизации. Боялся, что и меня заберут, — я же офицер запаса. Нет, повестка мне не приходила. Но, говорят, мужчин снимают с автобусов, особенно с тех, которые идут в Россию, и отправляют в военкомат, а оттуда — в зону АТО. И как быть? Стрелять в своих?! Если откажешься — могут расстрелять тебя…

Дмитрий говорит, что ему повезло: его с автобуса, пересекавшего украинско-российскую границу, на КПП «Новоазовск» не сняли. Впрочем, с того автобуса вообще никого не сняли. Но, говорит Дмитрий, гарантировать ничего нельзя, все зависит от настроения конкретного украинского пограничника.

Дмитрий охотно рассуждает:

— То есть мы рассчитывали, что все будет по крымскому сценарию, цивилизованно. Что руководители Украины и Порошенко, которые хотят быть с Европой, не пошлют армию убивать народ. А она вон какая «цивилизация» оказалась — уничтожают города…

Дмитрий говорит, что поддержавшие независимость Донбасса жители рассчитывали, что Путин поможет ополченцам, предоставив им тяжелое вооружение — «Грады», танки, артиллерийские орудия. Причем делать это, по мнению Дмитрия, нужно было гораздо раньше, когда почти обе области были под контролем ополченцев. Тем не менее он не теряет надежды на то, что война скоро закончится, и даже знает, каким образом это можно сделать:

— По слухам, хохлы уже понесли и продолжают нести огромные потери, — он переходит на шепот, его лицо расплывается в довольной улыбке. — Говорят, за время АТО погибли уже 20 тысяч солдат. Гробы эшелонами идут на запад Украины. Когда этих гробов станет еще больше, матери, жены, сестры — в общем, женщины выйдут на улицы и не будут больше отдавать своих мужчин на войну. Порошенко вынужден будет остановить стрельбу, и, возможно, наши опять возьмут Донбасс под свой контроль.

Несмотря на то что и в Ростовской области много авиастроительных предприятий (ТАВИА, ТНТК им. Бериева, Роствертол), дожидаться, пока донецкие города вернутся в лоно «наших», Дмитрий намерен где-нибудь в средней полосе России: тут суетиться нужно самому, а там заботы о его легализации возьмут на себя российские государственные структуры. Да и вдалеке от границы информация об обстрелах и жертвах в Украине будет восприниматься им не так остро, как сейчас. К примеру, так же, как он сейчас слушает сведения о боях в секторе Газа.

Дмитрий еще раз улыбнулся, подмигнул и отправился искать «выпить чего-нибудь холодненького».

…Девушка, разливающая лимонад в киоске, ласково предупредила, что он очень холодный, можно застудить горло. На вопрос, покупают ли у нее напитки украинцы, обитающие на втором этаже, ответила утвердительно. Но бесплатно никого она не поит:

— С какой радости? Праздник, что ли?.. — раздраженно отрезала она.

О тех, кто едет в глубь Украины, читайте в репортаже Ольги Мусафировой, который выйдет в следующем номере.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow