А знаете, девушка, не нужно от меня заранее отворачиваться. Допустим, вы заметили, как я унес с того столика поднос. Да, поднос чужой, вон хозяин головой крутит — понять не может, куда котлета делась. Ничего, супом обойдется. Суп же у него остался? Не наестся — купит еще раз. У него наверняка бабло есть, а у меня — голяк. Ничего, что я рядом присел?

С твоего столика и вид интересней, со снежинками, и вроде я не один, в компании.

А ты чего в Рождество на вокзале торчишь, а не в церкви? Сейчас как раз Крестный ход будет. Ну да, не будет, он только на Пасху. Я-то здесь не случайно, мои корни тут. Вот эту старую часть вокзала, вместе вот с этой колонной и лепниной, еще мой прадед строил.

Не нравлюсь. Ну прикинь: украл бы я у этого рыжего лопатник, а не поднос, а такая вот, вроде тебя, заметила бы и менту сдала. Нет? Не сдала бы? Да не тряси ты башкой — верю. Я ж только что откинулся, зачем мне снова? Мне домой попасть хочется. Но не сразу… Сначала в Курск, друзей навестить. Хорошие люди. Давай-ка без ухмылочек. Сказал — хорошие, значит — хорошие. Витек и Лена. Поезд через два часа.

Не возражаешь, если я котлету без ножа резать буду? Ну чего ты нервничаешь, аж очки запотели? Да не за убийство я сидел… За растрату. Вот именно. Очень крутой был, нефтью торговал с одним перцем. Ходором зовут — небось, слыхала о таком? Так вот, я всем отстегивал, чтоб по-честному, по-человечески, а они, сволочи, всю мою нефть похитили и на меня же стрелки перевели. Чего ржешь? Не веришь? Ну и правильно. Это я для эффекта выдумал.

Сидел за хулиганку. В этой столовке как раз и взяли. Зашел, как обычно, сижу, пью пиво. Девчонка со мной за столиком, почти взрослая. Пиво тоже пьет. Я ей давай историю вокзала излагать, а тут мужик подбегает, хвать ее за волосы, кулаком в глаз — и к выходу потащил. Я — за ними, девчонку отбивать. В результате — у него тяжкие телесные. Это ее отец оказался… Все беды от вас.

А вот презрительно губки складывать не советую — я еще поднимусь, как вот эта белая колоннада! Не, не спеши, вон у тебя еще компот с ватрушкой… А ты что такая скромная? Училка, что ли? Я училок люблю — они Пушкина наизусть знают.

У меня там корефан был, за ДТП мотал, вышел недавно. Так его жена — тоже училка. Елена. Там у нас такая история получилась. Нет, ты должна послушать, сиди спокойно, никто на твою сумочку не претендует, чего вцепилась? Я все-таки расскажу. На чем я остановился… Правильно, Еленой звали. Муж ее, ну кореш мой, задолжал мне сильно. Проиграл двадцать штук. А это, знаешь, святое дело — карточный долг. Он вообще-то не игрок, так, от скуки. Как, говорю, отдавать собираешься? Откуда у вас с твоей училкой бабки приплывут? Давай решим вопрос по-человечески, без ущерба. Когда, говорю, Елена будет приезжать на свидания, я с ней вместо тебя ночевать буду. И нечего кипятиться. Ты вон чью-то бабу на своем сраном «жигуленке» насмерть сбил, а я твою только того… Платить-то по-любому надо.

Училка ничего, не страшная. С охраной все уладил, дал на лапу. Первый раз Елена очень удивилась, брови вскинула, ну прямо как ты сейчас. Плакала, на коленях умоляла, а потом ничего. Я ведь симпатичный, молодой.

Днем, значит, она мужа обедами кормит, а ночью я прихожу, за него долг его отрабатываю. А Елена потихоньку привыкла, лежит — в потолок смотрит и Пушкина по памяти шпарит: «Не дай мне бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума…» Кореш за занавеской слушает, переживает. А что делать? Долг — дело святое. Нельзя не отдать. И простить нельзя, потому как уважать себя перестану. Жалко мужика, а нельзя.

На третью ночь чувствую — Елене совсем мужа жалко стало, лежит — не шевельнется в ответ. Смотрит на меня как на пустое место и загадочно, сладко так мимо меня улыбается и шепчет что-то под нос: то ли Пушкина, то ли молитву. Посоветовался я со своей совестью и решил, что пусть уж Витек с ней полежит разок-другой. Все-таки муж, тоже права имеет. Чтоб все по-честному… по-человечески…

А Витек, как вышел с зоны, — Ленку прогнал сразу, как из роддома выписалась. И вроде как она в психушке, а малой — в доме малютки.

…Да куда ты, дура? Ну не обижайся, сядь на место. Хочешь, я этому рыжему котлету обратно отнесу? А, ушел уже. Ну ладно, все равно сиди.

Неинтересно, да? Один вопрос. Вот как ты считаешь: если прямо сейчас в церковь сходить, все как есть рассказать. Или не стоит? Батюшке-то что, батюшка-то простит… Хотя мне, может даже, и спокойней станет. А зачем — спокойней? Для чего?.. Вот и еду. Я так решил: если она меня узнает и в морду не плюнет — замуж позову. Стоять! Тебе, выходит, не важно, что это, может быть, мой ребенок?

Ну и сука же ты после этого. А я тебя за человека счел, хотел еще даже стих прочитать по памяти, навязчивый такой оказался: «Не дай мне бог сойти с ума…»