Согласно недавним исследованиям международных консалтинговых компаний, доля россиян, участвующих в разбирательствах в Коммерческом суде Лондона (он входит в состав Высокого суда), за последние пять лет увеличилась в четыре раза. Только в прошлом году здесь делили свои активы 30 россиян. Наши соотечественники по этому показателю заняли второе место среди иностранцев, на первом — граждане США, на третьем — Казахстана, в первой пятерке — шейхи Бахрейна и ОАЭ…

Впрочем, пока еще ни одно разбирательство русских между собой с помощью английского правосудия побить рекорд Березовского с Абрамовичем не смогло. Ни по степени скандальности, ни по суммам исковых требований. Новые дела рассматриваются скромно, тихо, своим чередом. Бывшие бизнес-партнеры деловито судятся друг с другом, бывшие жены с бывшими мужьями — за особняки, виллы, алименты (как супруги Слуцкеры и Барановская с Аршавиным), а бывшие клиенты требуют компенсаций со своих адвокатов (как, например, Полонский с Добровинского). Коммерческий суд Лондона для россиян стал уже привычной и удобной инстанцией, а главное — единственной, которой можно доверять.

В рутинный характер русских тяжб неожиданно внес разнообразие мало кому известный предприниматель из Питера — Виталий Архангельский. Судится он с банком «Санкт-Петербург» (см. справку «Новой»).

В противостоянии этом интересен не сам спор и даже не его результат, а та ловкость, с которой предприниматель чудом избежал тюрьмы на родине, добился политического убежища во Франции, попал в учебник французского судьи и объявился в Лондоне. Руководителей банка Архангельский обвиняет ни много ни мало в коррупционных связях с семьей бывшего губернатора Санкт-Петербурга Валентиной Матвиенко и отъеме у него бизнеса1. Предприниматель даже потребовал вызвать спикера Совета Федерации в суд.

В самом банке «Санкт-Петербург» мне назвали Архангельского «мошенником», а то, что он инициировал в Лондоне и в СМИ, — пиаром «для придания своему делу политической окраски». Банк в своем ответе на запрос «Новой» сослался на возбужденные в отношении предпринимателя уголовные дела и особо подчеркнул: компании истца не захватывали, а распродали за долги. Мало того, банк подал встречный иск, чтобы взыскать с Архангельского 52 млн фунтов стерлингов в счет убытков, понесенных, по версии банка, от мошеннических действий бизнесмена.

Про эти долги Архангельский рассказывает мне вот что: в кризисный 2008 год его группе компаний «Осло Марин Групп» пришлось взять взаймы у нескольких банков около 5 миллиардов рублей, 4 миллиарда из которых одолжил как раз банк «Санкт-Петербург». Через год банк якобы до окончания срока кредитного соглашения потребовал деньги вернуть. Архангельский отказался. И тут же интерес к деятельности «Осло Марин» проявили правоохранители: в офисах компаний провели обыски и изъяли бухгалтерские и финансовые документы. Главный акцент следствие сделало на договорах личного поручительства Архангельского по взятым и непогашенным кредитам.

Но Архангельский настаивает: его подписи на договорах были подделаны, с помощью чего и захватили компании, а в его отношении «с помощью политических связей на самом высоком уровне» были возбуждены уголовные дела по обвинению в легализации преступных средств и мошенничестве.

Судебные процессы в России закончились не в пользу Архангельского, доказать факт рейдерства он не смог. Поняв, что его скоро закроют, предприниматель выехал с семьей во Францию и тут же был объявлен в международный розыск.

— Была задача вернуть меня в Россию, чтобы я все там подписал и сказал, что Матвиенко и Савельев (до июля 2014 года председатель правления банка, против которого и подан иск в Высокий суд. — В. Ч.) — хорошие и честные люди, — говорит мне Архангельский по телефону из Ниццы. Эмоции подкрепляет документами. Среди них — судебное решение следственной палаты Апелляционного суда Экс-ан-Прованса, который дважды отказывал в его экстрадиции.

Официальный Париж заявил российской Генпрокуратуре: «существуют серьезные сомнения в отношении справедливости уголовного преследования Архангельского» и что для Архангельского «отъезд из России был необходимым условием его безопасности». Генпрокуратура ответила, что суд поступил «самоуправно», на что французский Минюст попросил выбирать выражения. Ну а случай Архангельского — двойной отказ в экстрадиции — попал в книгу судьи Белогрейя как пример: кому и как давать политическое убежище.

Еще Архангельский направил мне заключения французских и английских судебных экспертов, проводивших почерковедческую экспертизу, которая показала: ни одной настоящей подписи Архангельского на личных договорах поручительства по кредиту не было.

— Этот банк очень интересная структура, — говорит мне под аудиозапись Архангельский. — Он финансирует какие-то проекты, получает о них полную информацию и наиболее крупные отбирает. Мои портовые проекты тоже достаточно успешно развивались благодаря финансовой поддержке банка. Но в конечном итоге люди из банка, полиции, приставов, судов, налоговики совершили захват моих компаний. Толпами омоновцев мои сотрудники были выкинуты с производственных объектов, а имущество разошлось по рукам связанных с банком компаний и физических лиц. Факты? Одним из директоров отобранного у меня «Западного терминала» сейчас является бывший начальник милицейского главка по Санкт-Петербургу и Ленобласти Владислав Пиотровский. А то, что подделали подписи на документах по кредиту, выяснилось в рамках возбужденного против меня же уголовного дела. Следователь Ливицкая допросила всех участников совета директоров, участников собраний и выяснила, что эти директора фальшивые, никто на них доверенность не оформлял.

Однако дальше этого дело не пошло — глубоко копать, кто же подделал подписи и зачем, следователь не стала. А Архангельский, который благополучно избежал всех прелестей отечественной пенитенциарной системы, нанял английских адвокатов и двинул вместе с экспертизами в Лондон. С банка «Санкт-Петербург» он потребовал 500 миллионов евро в качестве компенсации.

В банке обвинения Архангельского в подделке подписей комментировать не стали. Акцентировали внимание на том, что «откровенно надуманные доводы о политическом преследовании со стороны банка «Санкт-Петербург» дают возможность ответчику противодействовать экстрадиции его в Россию. <…> Никакой политической окраски данный хозяйственно-экономический спор не имеет и в принципе иметь не может».

Но это уже решит Высокий суд, основные слушания в котором назначены на осень. Кстати, в суде адвокаты банка просили не рассматривать утверждения Архангельского о том, что «банк имеет привилегированные отношения с российскими органами власти, особенно в Санкт-Петербурге благодаря опять же влиянию г-жи Матвиенко и ее политических союзников». Матвиенко и других чиновников они просили не вызывать — мол, трудно организовать их приезд в Англию, поскольку они — государственные служащие. Еще просили вообще не рассматривать дело, ссылаясь на то, что «иначе действия одного из государств могут поставить под угрозу дружественные межправительственные отношения и нарушить мир между народами».

Но судья Хильдиярд решил: «неловкость для иностранного правительства» не может быть основанием для отказа рассмотреть спор между сторонами2 и постановил рассматривать дело, соединив два иска — и Архангельского, и банка — в одном производстве. Не увидел судья ничего предосудительного и в вызове свидетелей: «Если они не предстанут перед судом по непонятным для меня причинам, тогда, как в любом деле, я могу из этого сделать выводы. Мне представляется, что нет ничего особенного в том, что кто-то является государственным служащим».

__ 1В частности, Архангельскому в Питере принадлежали Выборгский порт, два терминала и несколько судов. 2Кроме того, английский суд запретил банку до рассмотрения этого дела по существу исполнять любые решения российских судов по делу против предпринимателя где-либо в мире. Суд ссылался на то, что банк ранее согласился на исключительную юрисдикцию английского суда в этом споре.