4 июля. Луганск. В пригородах идут бои. Восточную часть города обстреливают со стороны населенного пункта Счастья и занятой на днях силами АТО (Антитеррористической операции) деревни Колесниковка. Дед* (у ополченцев не принято полностью представляться) везет нас в станицу Луганская. 2 июля здесь во время обстрела погибло больше 9 человек — точные данные отсутствуют.

Дед пытается затянуть на мне бронежилет. Матерится: «Мать, в таком нельзя. Он должен плотно сидеть… К ключицам, к сердцу. Иначе — без толку». Запрыгивает в «Газель» на водительское место. Ставит автомат между моих коленей — больше некуда. «Удобно? Смотри бороду не разбей о ствол».

Несемся по Луганску. Дед курит, пьет кефир и одновременно разговаривает по телефону. Его старшей внучке уже 20. Когда началась АТО, всех женщин своей семьи он отправил в Евпаторию. Все мужчины ушли воевать в ополчение. Очередной звонок. Короткий телефонный разговор. Оборачивается к нам: «Хлопцы, в той стороне херачат. Поедем — могут положить. Надо переждать».

На выезде из города Дед сбрасывает скорость. Машин почти нет — ни попутных, ни встречных.

— Встречных видел? — кричит водителю уткнувшегося в обочину грузовика. — Я говорю, мать-перемать, с той стороны кто-нибудь выезжал за последние десять минут?! Что говорят?

Выезжаем на встречку — ловить тех, кто «оттуда». Говорят, можно ехать — вроде уже полчаса как тихо.

Участок трассы от Луганска до станицы ополченцы называют «дорогой смерти». Он регулярно простреливается. На первый взгляд — обычная разбитая дорога. Но это если не знать, что выбоины в асфальте — следы минных попаданий.

— Окна откройте!

Это чтобы лучше слышать и видеть.

Звуки далекого обстрела теряются в реве двигателя.

На въезде в станицу встречаем «пазики» с черными шторами. Станица хоронит тех, кто погиб 2 июля.

Мужчина с пустыми и страшными глазами протягивает печенье. У него погибла мать. Рассказывать об этом — уже нет сил. Но и не рассказывать не может. Как заговоренный, он все время возвращается к засыпанной воронке на улице Островского, почти полностью разрушенной во время обстрела.

Слушать рассказы о том, как жители станицы Луганской собирали (в прямом смысле) и опознавали своих близких, — невозможно.

Хруст стекла, выбитые окна и двери, снесенные крыши, поваленные заборы — это та часть улицы, которая пострадала от ударной волны. Обгоревшие скелеты машин и дымящиеся груды на месте того, что было домами, — после прямых попаданий. Цветы — в тех местах, где находили погибших.

Местные жители уверены, что по станице «отработала» украинская авиация. Более того, не сомневаются в том, что обстрел населенного пункта не ошибка, а акция устрашения и месть за потерянную из-за ополченцев военную технику сил АТО.

Украинская прокуратура не подтверждает информацию о причастности вооруженных сил к гибели людей в Луганской. Пресс-центр АТО сообщил, что станицу обстреляли не военные, а «боевики».

*Прозвище изменено.