Глобальное разделение труда и обязанностей в обозримом будущем будет выглядеть примерно так: Северная Америка — научные исследования и технологические разработки, развлечения; Европа — культурные ценности и туризм, финансы; Восточная Азия — производство материальных благ.

Россию в этой, уже почти сформировавшейся, системе многие хотели бы видеть не то частью Европы, не то центром мировой духовности, не то мегаокопом, из которого торчит кузькина мать и заставляет трепетать округу. Это фантазии.

Место России — к северу от кузницы товаров, и абсолютно логичная функция — служить для нее источником сырья.

А как же Америка с Европой? Вопрос, возможно, спорный, но мое личное мнение: у нашей страны уже нет шансов зацепиться за чистую и развитую часть планеты. Причем точка невозврата была пройдена на максимальной скорости, и совсем недавно — зимой/весной этого года. И дело тут не столько в привязке к Китаю, сколько в серьезнейшей ценностной и цивилизационной «отвязке» от Запада. Очень неплохо воспринятой — практически, ратифицированной — народом России.

Дальний Восток и Сибирь Китай прихватит жестко и будет вести себя там, как на своей территории: переселять людей с юга; активно строить, рубить, бурить, качать, производить, управлять. Возможно, формально это еще будет называться Россией, хотя в самой Поднебесной, наверное, в ходу будут иные обозначения, типа «Дальний Север» или «Внешний Китай».

Европейскую часть, не представляющую большого прагматического интереса, скорее всего, отпустят на длинном поводке: поставят во главе какого-нибудь фу чжудзяо** (может, и Путина) и будут скромно дотировать.

Хорошо это или плохо?

В своей недавней статье про китайскую угрозу ультралиберал Андрей Пионтковский сочувственно процитировал ультрапатриота Дмитрия Рогозина. Да, для них — определенно плохо. Лично мне великодержавный пафос совершенно чужд; «западный выбор» — теоретически мил, но иллюзорен. В моем представлении страна — это в первую очередь люди, которые в ней живут. И если посмотреть на ситуацию, с точки зрения их интересов, а не имперских или либеральных абстракций, то картинка получается типичная для китайской кухни. Кисло-сладкая.

На «сладкое» имеем:

— бурный рост производства (в том числе и высокотехнологичного) — пусть и рулимого «колонизаторами»;

— подвижки в решении катастрофической проблемы демографии — пусть и за счет заметного «пожелтения» населения;

— вполне возможное уменьшение коррупции — welcome back смертная казнь и вообще новая метла;

— в плане компенсации ущемленных державных комплексов: отраженный на верного вассала свет могущества Великого Китая.

Из «кислого»:

— полный ужас с окружающей средой — китайцы и родную страну-то уже превратили в смердящую промзону, а как они будут беречь нашу природу — и подумать страшно;

— права человека — ну тут человеку русскому не привыкать, хотя подозреваю, что на фоне новоявленного «старшего брата» о родной ментуре многие еще вспомнят с теплотой.

(Прочих немаловажных тем — культура, образование, национальная политика, оборона — я не касаюсь, поскольку там все неочевидно.)

Есть ли альтернативы? Опять же, спорный вопрос; предлагаю свою версию.

У востока РФ альтернативы не имеется: в долгосрочной (не исключено, что и среднесрочной) перспективе она будет вежливо подмята Китаем. Воевать с могучим соседом Россия не рискнет — да китайцы постараются и повода не дать, — а иных аргументов противодействия у нас просто нет.

Европейская часть; здесь сценарии приблизительно такие:

— «Гонгконг»: не слишком большая, но плотно заселенная западная Россия становится буфером между Китаем и Европой; здесь более либеральные экономические правила и стиль жизни — притом что контроль осуществляет пекинский обком; терпимо.

— «Дикое поле»: Пекин, не желая кормить и потакать капризам русских, дал им волю, и получилось примерно то, что Сорокин описывает в «Теллурии» — Уральская Народная Республика воюет с Татарским Эмиратом, Волжским Царством и Каганатом Московия; опасно, но весело.

— «Тибет»: легко может стать в том числе и результатом наведения порядка на «диком поле» — тотальный военный контроль, насильственная китаизация, обнищание и деградация коренного населения (типа нас с вами); мрак.

— «Тайвань»: независимая Россия, ужавшаяся примерно до территории Русского царства середины XVI века; государственный строй — любой, от фашистской диктатуры до среднеевропейской демократии; интересно, но маловероятно.

(Последний пункт необходимо пояснить, но это — в другой заметке.)

Так выиграет или проиграет наш народ (элиты пусть сами выкручиваются, ресурс есть) от текущей и грядущей геополитики? Не берусь сказать. Уверен лишь в том, что китайская еда гораздо вкуснее и здоровее американского фастфуда, чего, к сожалению, никак не скажешь о музыке. Кстати об американцах — самых явных, вроде бы лузерах нынешней ситуации: пока их президенты маялись дурью на Ближнем и Среднем Востоке, они проморгали главную угрозу — ослабление/приблатнение/»осовковление» России и сдачу ее на милость восточного архиконкурента. Farewell, мировая гегемония! Казалось бы, катастрофа — а на мой беспечный взгляд, огромный плюс и облегчение для Америки: к черту запредельные военные расходы и космический дефицит бюджета, бремя глобального жандарма и крестоносца демократии; пора пожить в свое удовольствие! Это я все только к тому, что не всякое поражение — плохо, и не всякая победа — к добру*.

*«Сон в Красном тереме» — классический китайский роман XVIII века.

** Фу чжудзяо (кит.) — наместник.

*** Farewell (англ.) — «Прощай!»

**** Уже написав эту фразу, подумал, что нечто похожее было вроде бы у Лао-Цзы. Точно: «И убыток может обернуться прибылью, а может и прибыль обернуться убытком».