Одесса встречает утро на Куликовом поле. Площадь, на которой еще вчера стоял лагерь пророссийских активистов, еще немного дымится. Разбитый Дом профсоюзов оцеплен милицией, совсем немногочисленной. Впрочем, и людей на площади можно пересчитать по пальцам. На крыше Дома профсоюзов мечется несколько человек — это пророссийские активисты выбрались туда, спасаясь от огня. Огонь в здании давно потушили, но активисты боятся спускаться вниз. Снизу им свистят.

— Спускайтесь, будет безопасно, — кричит милиция. После продолжительных переговоров людей с крыши все же снимают.

С торца к зданию подъезжают один за другим белые автобусы — и быстро отъезжают.

За ночь в Доме профсоюзов погибло, по последним данным, 40 человек.

Когда светает, коммунальщики начинают прибирать то, что осталось от сгоревшего лагеря сторонников федерализации — колышки, надежно вбитые в брусчатку, помятые котелки и алюминиевые кружки, стеклянные бутылки, каким-то чудом уцелевшие. Кучки стальной проволоки, аккуратно лежащие по всей площади, — то, что остается от автомобильных шин, когда они сгорают. Такими кучками проволоки за эти несколько месяцев покрылась вся Украина. Шины — очень важная для революции штука.

Район Греческой площади, где начался уличный бой, прибрали еще ночью — к рассвету тут ничего не осталось от стихийных баррикад, не видно побитых витрин.

На прилегающих центральных улицах городские службы крепят полотнища украинских флагов, увенчанные черными ленточками на концах древка. Ленточки режут здесь же — из плотных черных пластиковых пакетов. Вероятно, они не были заготовлены в Одессе в таком количестве.

Объявлен трехдневный траур.

Понадобится еще много времени и тщательное расследование, чтобы понять, кто на самом деле виноват, — но пока люди обсуждают то, что кажется очевидным.

В пятницу, 2 мая, в Одессе играли местный «Черноморец» и харьковский «Металлист». Игру по возникшей в последнее время традиции предваряло шествие болельщиков по городу — фанатское движение сильно политизировалось в последнее время, разные футбольные клубы выступают в поддержку единства Украины.

К маршу присоединились и другие люди, которые тоже выступают за Украину. Когда колонна с флагами и кричалками достигла Греческой площади, она была с разных сторон атакована пророссийскими активистами. В отличие от столкновения в Харькове неделю назад — тогда было в общем-то непонятно, кто на кого напал, когда две колонны столкнулись нос к носу, — в Одессе все выглядит более определенно.

Разгорелся уличный бой, стороны возводили баррикады из мусорных баков, из рекламных щитов, из всего, что попадалось под руку. В какой-то момент со стороны нападавших было применено огнестрельное оружие: участника марша, мальчика 17 лет, застрелили на углу Преображенской улицы. Еще три человека получили огнестрельные ранения.

В какой-то момент оказалось, что перевес сил на стороне Евромайдана. Сторонники единства Украины стали теснить пророссийских активистов к Куликову полю, где у тех с марта стоял небольшой палаточный лагерь. Палаточный лагерь заполыхал, его обитатели укрылись в Доме профсоюзов, который стоит на этой площади. Начался его штурм, разбегающихся сторонников федерализации настигали и жестоко били. Через некоторое время горел уже и Дом профсоюзов.

Когда милиция, наконец, совладала с ситуацией, счет погибших шел уже на десятки. В сгоревшем здании спасатели позже нашли 36 тел — люди задохнулись от дыма. Еще несколько человек разбились, выбросившись из окон горевшего Дома профсоюзов. И люди продолжали умирать в больницах. (Днем в субботу было известно уже о 46 погибших.)

А с утра на Куликовом поле все собрались — и сторонники федерализации, и защитники единства Украины. Отчаянно спорили:

— Фашисты! Подлинные фашисты! Тридцать неповинных мальчиков сожгли!

— Неповинные мальчики стреляли в центре. В мирную колонну! Флаги им не понравились!

— Одного всего застрелили.

— Одного? Подумаешь, невидаль — одного!

— А за одного тридцать — это как?

— Надо было брать тех, кто стрелял. Почему из-за одного идиота сожгли всех?

— Нам не надо третьих сил, самим бы уже разобраться, пока все друг друга не переубивали.

— За двадцать три года ни от одной украинской партии толку нам не было, а теперь еще и убивать будут.

— Они думают на 9 Мая надеть свою ленточку — а профукали уже ленточку-то. Кто теперь наденет — тот, как эти «колорады», будет.

На площади заметили Тимура Олевского с канала «Дождь». Он как раз достал микрофон с розовым набалдашником.

— «Дождь»? — подскочил к нему подвижный парень в кепке. — Это вы Путина поливаете постоянно? Будьте вы прокляты!

Какая-то женщина с георгиевской ленточкой на лацкане начинает истошно орать на камеру:

— Фашисты! Фашисты! Фашисты! Фашисты!

— Кричи громче — Российское телевидение работает, — поддевает ее молодой мужчина.

— Фашист! Гад! Правосек! Фашисты, для которых победа советского народа ничего не значит!

— Это ты фашистка.

— Это я фашистка? — женщина исходится на крик. — Да у меня в блокаду мать в Одессе жила!

— А у меня бабка, — парирует мужчина и разворачивается, чтобы уйти.

— Придурок, — бросает ему в спину женщина.

— Ну вот это уже настоящий фашизм, я считаю, — резюмирует кто-то. — Не зная человека — уже называть его придурком. Только за то, что у него позиция другая.

На площадь подходит и подходит народ. И еще люди собираются неподалеку — на улице Бисквитной, около здания областной службы переливания крови. В больницах остается около сотни пострадавших — среди них есть и тяжелые. Медики просили горожан сдавать кровь.

«Новая газета» присоединяется к трауру, объявленному в Одессе в память о людях, погибших от рук радикалов

Одесса