Побывавший в Москве замечательный английский писатель, лауреат «Букера» (за роман «Амстердам») Иэн Макьюэн рассказал историю о Генри Киссинджере, случившуюся уже сравнительно давно. Мэтр встречался с президентом России. Глава российского государства спросил бывшего госсекретаря США, какова, на его взгляд, главная проблема России. Киссинджер глубоко задумался и сказал: «Границы». На Западе — расширяющееся на восток НАТО, на юго-востоке — очень сложный партнер, Китай. О турбулентном юге и говорить нечего. Но, продолжил патриарх, зато между Россией и Соединенными Штатами теперь нет никаких ментальных границ. Согласно этому апокрифу, президент обошел большой стол и обнял старика. «Теперь время таких объятий закончилось», — заключил Иэн Макьюэн.

«Граница» — отныне ключевое понятие в российском массовом и элитарном сознании. Даже несмотря на то что сама Россия некоторые государственные границы пересекала совершенно свободно. И самая серьезная проблема — снова, в терминах Киссинджера, границы. Но прежде всего — границы ментальные. Вплоть до — пока виртуального — железного занавеса. Вплоть — до пока виртуальной — Берлинской стены.

Это отгораживание от мира кем-то возводится в ранг доблести и достоинства. Иными оценивается как шанс на интенсификацию развития — помощи ждать неоткуда, и потому наконец придется напрячься, и волей-неволей совершить рывок. Большинством воспринимается как данность, описываемая словами: «Ничего, как-нибудь уж проживем».

Как именно — прояснил советник президента Сергей Глазьев. Например, методом создания в Москве международного финансового центра. «Международного» в контексте движения к автаркии звучит издевательски. В понимании Глазьева, это означает переход к расчетам с иностранными партнерами за рубли. Насильственного, что ли? В реальности же работа над созданием мирового финансового центра, которая велась несколько лет и курировалась Александром Волошиным, обессмыслилась и закончена. А финансовый сектор испытывает колоссальные проблемы, потому что источник заимствований для него — Запад. Ну или шире говоря: Запад плюс Юго-Восточная Азия, которая в финансовом смысле — никакой не Восток. Теперь остается один источник — бюджет. Пополняемый в существенной степени за счет продажи за рубежи родины нефти и газа. То есть, опять-таки, за счет (пока) в основном Запада.

Если бюджет будет испытывать проблемы, естественный способ его пополнить, по Глазьеву, — раскулачивание олигархов. То есть повышение налогов на богатых с параллельной деофшоризацией. Многолетний опыт показывает, что столь органичные, казалось бы, меры приводят не к увеличению доходов бюджета, а к их снижению.

Это — лишь один, чисто экономический, образец оборонного сознания, когда обычный советник президента ощущает, что «часовым ты поставлен у ворот!/ Ты представь, что за тобою/ Полоса пограничная идет» (В.И. Лебедев-Кумач, 1937). А таких границ теперь — пруд пруди: от «Россия не Европа» до военных учений на границе с Восточной Украиной.

Это состояние умов и душ можно назвать «пограничным». Не только потому, что оно строит границы, но и по той причине, что не в состоянии провести грань между сном о величии России и явью — приближением к национальной ментальной и социальной катастрофе.