Реакция рефлексирующей части российского общества на открытие «украинского фронта» является по большей части депрессивной. Она ничего хорошего от будущего не ждет и полагает, что над Россией вскоре опустится долгая черносотенная ночь, такая же длинная и беспросветная, как только что закончившаяся коммунистическая ночь. Не отрицая, что такая пессимистическая точка зрения имеет под собой веские основания, хотел бы заметить, что нынешняя ситуация может быть объяснена и иначе, а вариант с «долгой ночью» — только один из возможных. Течение болезни может быть и более скоротечным.

Незабываемое старое

Приглядевшись к «креативу», которым сочится Кремль последние 10 лет, нельзя не заметить, что в его навязчивой пропаганде нет ничего нового: ни одной свежей идеи, концепции или лозунга, ни одной мысли, которая в прошлом не была бы уже многократно опробована на русских просторах в советскую или досоветскую эпоху. Это сугубо реставрационная политика, в которой нет ничего творческого и которая в разных, иногда причудливых комбинациях повторяет имперские идеологические зады. А раз так, то ответ на вопрос, как будут развиваться события, надо искать скорее в прошлом, чем в будущем.

Собственно, те, кто томим сегодня мрачными ожиданиями долгой черносотенной ночи, так и поступают, взяв за основу один из уже реализованных сценариев. Подсознательно они рассматривают происходящее как рецидив большевистского переворота со всеми вытекающими из этого печальными последствиями. Это очень просто: достаточно представить, что в 1917 году победил не Ленин, а Корнилов с Пуришкевичем. Однако за точку отсчета при построении моделей развития может быть взят не только 1917-й, но и 1905 год, для чего существует, как мне кажется, ничуть не меньше оснований. Потому что «качество государственности» при Путине сопоставимо разве что с разложением власти в царствование последнего русского императора во времена Распутина.

В круге первом

С 1905 по 1916 год Россия прожила полный политический цикл, включающий неудавшуюся либеральную революцию, черносотенную реакцию, войну и, наконец, состоявшуюся революцию (которая потом зашла не туда, куда планировали ее архитекторы, но это уже другая история). После того как давно зревшую, но, как всегда, вспыхнувшую внезапно революцию удалось подавить жесткими репрессивными мерами, включающими в себя превращение Думы в послушного болванчика, штампующего указы царского правительства, создание особого судопроизводства по политическим делам и принятие мракобесных законов, ограничивающих реализацию политических прав и свобод, — царское правительство приискало себе идеологическую опору в лице черносотенного «патриотического» движения.

Патриотическая истерия, поощрение ксенофобских и мессианских идей (в том числе панславянских) создали в конечном счете в русском обществе атмосферу, в которой очень трудно было уклониться от войны. Когда прогремел выстрел в Сараево, царский режим оказался в плену собственных иллюзий. В результате Россия вступила в войну, которая ей была совершенно не нужна, которая противоречила ее национальным и экономическим интересам. Был, конечно, и корыстный политический расчет на то, что война окончательно добьет революцию, но случилось наоборот: насквозь коррумпированное государство повело войну так, как до этого вело все остальные дела. Поэтому война не только не задавила революцию, но вернула ее в повестку дня первым пунктом уже через полтора года. Эта революция навсегда покончила с имперской Россией и создала на ее месте совершенно новую, хотя и такую же несовершенную русскую (советскую) цивилизацию, которой суждено было просуществовать еще 70 лет.

В круге втором

В декабре 2011 года напряжение в обществе, назревавшее в течение всего срока «местоблюстительства» Медведева, разрядилось серией протестных акций, спровоцированных чрезмерной грубостью подтасовок на выборах в Государственную думу. Эта протестная волна стала быстро набирать силу, подпитываясь энергией недовольства городских слоев общества, пока не разбилась о волнорез полицейской провокации 6 мая 2012 года. Вслед за этим началась реакция, которая сопровождалась принятием комплекса репрессивных мер, включающих в себя «стерилизацию парламента», фактическое создание «особого политического судопроизводства» и принятие целого комплекса по сути своей антиконституционных законов, ограничивающих реализацию политических и гражданских прав и свобод.

Параллельно власть стала активно искать опору в маргинальных, черносотенных кругах, которые и так ей были давно близки, но дружбу с которыми она ранее не выставляла напоказ. Теперь же философия черносотенства стала практически официальной идеологией режима. В медийном поле была проведена «зачистка» либеральных СМИ, и освободившееся пространство почти целиком было отдано для безудержной националистической и клерикальной пропаганды. Все это привело к повышению градуса общественного напряжения и росту реваншистских настроений. Уже к середине 2013 года стало ясно, что эта «черная энергия» не может долго находиться внутри «русского контура» и должна найти способ каким-то образом выплеснуться наружу в виде внешней агрессии. О том, что этот идеологический сдвиг рано или поздно приведет к войне, я предупреждал еще год назад. В канун Нового года уже было очевидно, что Россия находится на пороге второй Крымской войны. Оба эти прогноза базировались на понимании тех обременений, которые та или иная идеология накладывает на характер внешней политики.

Военные перспективы России

Сегодня Россия живет в состоянии не объявленной, но совершенно реальной войны. Российские войска находятся на территории другого государства, а высшие органы государственной власти России в практическом плане обсуждают вопрос об аннексии части территории этого государства. Само по себе это не означает, что война обязательно должна закончиться революцией. Однако война, ведущаяся слабым, источенным коррупцией и архаичным государством, заканчивается именно так. Поэтому вопрос сводится к тому, способна ли Россия в данный момент вести эффективную войну?

Я полагаю, что в ее нынешнем положении Россия может воевать эффективно только против слабого противника и недолго. Грузинская военная кампания была достаточно успешной именно потому, что в наличии были оба эти условия: Грузия была в разы слабее России, и война завершилась в считаные дни, так как Запад не стал вмешиваться. В случае с Украиной шансы завершить войну так же быстро, как это было 6 лет назад в Южной Осетии, не так велики. Вероятность того, что Запад найдет форму поддержать Украину и вероятность того, что 45-миллионное государство устоит, даже если потеряет треть территории и населения, достаточно велика. Тогда начнут действовать долгосрочные «русские тренды»: повальное воровство на фронте и в тылу, бездарность и невежественность генералов и предательство. То есть все то, что довело Россию до революции в 1916 году. Тогда «чеченская кампания» покажется туристической прогулкой в горах.

Сжатие социального времени

Трудно предсказать сегодня, сколько потребуется времени. Но кое-какие индикаторы можно поискать в истории. Сергей Капица когда-то поделился со мной одной из своих замечательных «теорий» о сжатии социального времени. С его точки зрения, в наши дни все социальные и политические процессы стали развиваться быстрее, чем раньше, и целые исторические эпохи, которые раньше охватывали века, сжимаются до нескольких десятков лет. Зная, чем закончилась Первая русская революция, можно попробовать вычислить то, что я назвал бы «коэффициентом Капицы». Нам известна точная дата начала Первой русской революции — 9 января 1905 года. Датой ее окончания можно считать дату «третьеиюньского переворота» в 1907 году, когда была разогнана Дума и приняты новые избирательные законы. То есть революция длилась приблизительно 2,5 года. Если обратиться к современности, то началом революционной фронды можно считать конец ноября — начала декабря 2011 года, когда обострилась борьба вокруг подсчета результатов думских выборов. Ее финалом можно считать июнь—июль 2012 года, когда был запущен маховик репрессий. То есть волнения продолжались около 7 месяцев. Таким образом, «коэффициент Капицы» составит около 4 единиц.

Если мы сравним время от начала реакции до вступления в войну (с июня 1907 года по август 1914 года и с июля 2012 года по февраль 2014 года), то мы получим приблизительно тот же результат. От начала Первой мировой войны до Февральской революции прошло чуть больше полутора лет. Если применить полученный нами коэффициент, то в случае серьезной эскалации конфликта с Украиной развязка может наступить уже через 5—6 месяцев, то есть в зловещем для России «августе четырнадцатого».

Замысловатый Бог

Я призываю, конечно, с юмором отнестись к приведенным выше расчетам: они не более чем литературный прием, призванный подчеркнуть, что сегодня равное право на существование имеют несколько сценариев развития событий, один из которых предполагает достаточно скоротечный исход режима, в то время как другой предполагает его стабилизацию с возможной впоследствии консервацией на десятилетия. Какой из этих сценариев на практике будет реализован («черносотенной цивилизации» или «пятой русской революции»), во многом зависит от того, кто в конечном счете окажется в реальной международной изоляции — Россия или Украина?

Если поддержка Украины со стороны США и Евросоюза ограничится одними словами, и Россия, таким образом, осуществит «блицкриг», то более вероятен долгоиграющий сценарий. Если Запад упрется и примет контрмеры (открытые или скрытые), то события начнут разворачиваться, как в ускоренной кинохронике. Гадать, что будет на самом деле, совершенно бессмысленно. Надо просто иметь в виду, что может быть по-разному, и великий патриотический раж в считаные дни сменится бездонной национальной депрессией.

Сейчас будущее зависит от такого множества случайных, действующих разнонаправленно факторов, от такого количества перебивающих друг друга воль, что конечный результат совершенно непредсказуем. Путин запустил в украинское небо политическую ракету, посадив Россию в нее, как космонавта. Теперь можно расслабиться и лететь, поглядывая в иллюминатор на прекрасную Землю и периодически корчась от десятикратных перегрузок.

Остается только надеяться, что «Самый Главный Конструктор» позаботился о резервном парашюте. Поэтому закончить это эссе я хотел бы словами Даниила Гранина из блестящего интервью, которое он дал Дмитрию Быкову в «Новой газете»: «Русский Бог являет себя в истории часто и разнообразно. У него своеобразная этика, но своих он не бросает». Осталось только понять, кого наш Бог в этой ситуации считает своими…