Евгений и его жена-француженка ценой невероятных усилий усыновили двух российских детей: четыре года назад Лешу, двумя годами позже Машу. Возможно, они стали одной из последних семейных пар во Франции, которой удалось усыновить российских детей.
Евгений — архитектор, живет во Франции более 12 лет. С женой-француженкой, сотрудницей крупной компании, они вместе уже 11 лет, но «детей Бог не дал».
— Нашего первого ребенка мы усыновили в рекордно короткие сроки: всего за полгода, — рассказывает Евгений. — Помогло то, что мы оба говорим по-русски и не пользуемся услугами посредников. Всего через месяц после нашего запроса мы получили описание трехлетнего ребенка и его медицинскую карту со страшными диагнозами. Но мы решили: каким бы он ни был, мы от него не отступимся. Несмотря на все его болезни и сложности характера, будем биться за него до конца. Надо понимать: когда сироты находятся в детдоме, они чувствуют свою ненужность и плохо развиваются. Но стоит им оказаться в семьях — и «болячки» уходят. Нам сейчас все завидуют.
— У россиян искаженное представление об иностранных усыновителях, — сетует Евгений. — Мол, богатенькие вывозят ценный российский генофонд. Но большая часть усыновляемых французами детей — из Африки, и идут люди к этому решению годами, через сомнения и долгие обсуждения. Они усыновляют ребенка не для того, чтобы получить красивую куклу, а чтобы он обрел семью и наконец узнал, что это значит — быть любимым.
Я изучила всю усыновительную цепочку во Франции. И вот что выяснилось: разрешение на усыновление от специального французского государственного органа получить довольно сложно. Как замечает Катя Виларасо, вице-президент APAER (Ассоциация родителей, усыновляющих в России), потенциальных родителей здесь изучают буквально под микроскопом от 9 месяцев до 2 лет: проверяют социальное и психологическое состояние усыновителей и ведут долгие разговоры об их мотивации. Несомненно, откажут в усыновлении бедной семье: потенциальные родители должны зарабатывать не менее 2610 евро в месяц (около 117 тысяч рублей), а у ребенка обязательно должна быть своя комната.
Частное агентство Enfance Avenir, аккредитованное в некоторых российских регионах, оценивает весь процесс усыновления (услуги самого агентства, поездки в Россию, визы, перемещения по стране, отели, переводчики) в 35 тысяч евро. Усыновление вьетнамского ребенка обойдется в 2 раза дешевле.
Процедура усыновления занимает от одного года до трех лет. Потенциальные родители, получившие французское разрешение на усыновление, связываются с региональными профильными министерствами в России. При этом, как говорят мои собеседники, большинство французских департаментов внесено в полуофициальный «черный список неблагонадежных для усыновления ребенка», потому что какие-то родители когда-то вовремя не прислали отчеты о его состоянии.
Поиск самого ребенка в России занимает год. Если ребенка нашли, родители получают описание его внешности и «набор» диагнозов. Усыновляемым детям обычно от 3 до 5 лет. Чаще всего это дети «с некоторыми проблемами», которые обычно можно вылечить (здоровых детей иностранцам если и предлагают, то крайне редко). Чаще всего нездоровье детей вызвано алкоголизмом родителей. Расшифровать диагнозы усыновителям помогают врачи-волонтеры из ассоциации Adoption-Russie.
Потом родители могут наконец прилететь в Россию для встречи с ребенком и сбора документов для суда.
— Их около 40, все должны быть переведены и нотариально заверены, — говорит Евгений. — Только на это мы потратили 2000 евро.
Судья несколько раз отказывал Евгению и его жене в рассмотрении дела «в связи с некачественными или неполными документами». Перед первым судом французам было вынесено 25 замечаний по поводу купли-продажи дома, неверного перевода и т.д. Супруги вернулись во Францию, «доделали» документы, вновь их перевели и нотариально заверили, вернулись и… Судья потребовал переделать медицинские справки (истек 3-месячный срок годности). А еще понадобилось «доказательство, что бухгалтер, который писал отчет по семейному бюджету, действительно бухгалтер, а потом надо было доказывать, что орган, подтверждающий полномочия бухгалтера, является компетентным органом для такого подтверждения».
— Российский судья нам сказал, что подобная нервотрепка — единственный способ проверить серьезность наших намерений, — вздыхает Евгений.
…Наконец-то назначена дата суда, а это значит, что пройден самый сложный этап усыновления. В суде, который длится не меньше 2—3 часов, выступают потенциальные родители, попечительский совет и представитель дома ребенка, а потом еще и прокурор задает вопросы «заинтересованным сторонам». Если суд выносит положительное решение, родители начинают готовить документы на выезд.
Каждый усыновленный ребенок сразу по приезде получает французское гражданство. Франция к своим маленьким гражданам относится трепетно. В случае серьезных проблем в семье, например, резкого ухудшения здоровья усыновленного ребенка на фоне материальных проблем, республика предпочтет помочь родителям, а не отнимать у них дитя для переусыновления (слово-то какое!..).
Во французском МИДе «Новой газете» объяснили, что «усыновленные российские дети пользуются той же защитой, как любой другой ребенок, проживающий на территории Франции, а тот факт, что он усыновлен, — повод для более пристального внимания со стороны соответствующих органов».
В мае 2013 года Франция приняла закон об однополых браках. Это возбудило российских законодателей, и уже в июле вступил в силу закон, вводящий запрет на усыновление российских детей однополыми семьями и одинокими гражданами из стран, где разрешены гомосексуальные браки.
Вице-президент APAER Катя Виларасо настаивает, что не все французское общество поддержало этот закон. А процедура получения разрешения на усыновление для одинокой женщины еще сложнее, чем для пары. Одинокие мужчины во Франции вообще не имеют права усыновлять детей.
— Если у мадам на самом деле есть пара, мужчина или женщина, но она это скрывает, то придется очень сильно врать, ведь французские социальные работники задают очень много вопросов, — говорит Виларасо. — Более того, матери-одиночке нужно будет доказать, что у ребенка будет мужское окружение: ее друг, дядя, дедушка или брат.
— Для нас необъяснима реакция России на французский закон об однополых браках, — продолжает Катя Виларасо. — В Испании, например, такой закон работает уже 8 лет, и это никого не смущает (испанцы усыновляют детей из России в 2 раза больше, чем французы. — П. М.). К нам приходили одинокие матери, которым уже дали согласие на усыновление ребенка, которые уже много раз общались со своими дочками или сыновьями, почувствовали себя мамами. Ну взрослые еще могут пережить этот удар. А больные и несчастные дети, которым вдруг сказали, что французская мама больше не придет?! Это невероятно жестоко.
По меньшей мере 3 из 10 мам, о которых известно APAER, уже никогда не смогут увидеть своих детей, потому что их отдали другим семьям. Едва ли эти женщины захотят усыновить другого малыша в другой стране, ведь сначала надо «забыть» о российском ребенке, который уже стал родным.
Сейчас в России, по официальной статистике, более 100 тысяч детей остаются без попечения родителей. Лишат ли часть из них надежды на достойное будущее во имя «защиты детства»? Российское консульство во Франции, по заявлению его представителя, будет «только приветствовать», если иностранцы вообще больше не смогут усыновлять российских детей.
— Усыновив Лешу, через несколько лет мы приехали за вторым ребенком, — завершает свой рассказ Евгений. — Когда мы впервые увидели полуторагодовалую девочку, она не то что говорить, даже ходить не умела. Однажды жена позвонила судье, чтобы узнать, приняты ли документы, на нее накричали. Тогда она была в ужасе от того, что не выдержит и все бросит. Но поняла, что просто не может оставить Машу в детском доме. Мы любим своих усыновленных детей больше, чем те, кто бросил их в России.
Всего на консульском учете во Франции состоит 3523 российских ребенка.
P.S.Евгений, Леша и Маша — имена вымышленные. Эта семья предпочитает не раскрывать свои настоящие имена и не разрешает публиковать семейные фотографии. На всякий случай.
