С первых дней «Берлинале» обозначилось несколько смысловых векторов, которые развивались-обыгрывались в самых разных программах.
Дети и немного нервно
Судьба ребенка во враждебном лживом мире - тема, вышедшая на первый план. В обществе, сотрясаемом катаклизмами, ребенок – жертва, а порой «солдат» на передовой фронта, в который превращается действительность. Грешащий излишним сентиментализмом «Джек» Эдварда Бергера – история восьмилетнего мальчишки, который в семье за старшего. Он кормит и обихаживает младшего брата. А когда ветреная мамаша-кукушка пропадает, братцы скитаются по Берлину в поисках крова и еды. Никаких открытий Бергер не намеревается совершать. В его картине моральные оценки складываются не из дидактики, а из вещества реальности. И в этой самой реальности по сути никому нет дела до взрослых проблем ребенка (судьба Джека показывается как нечто рядовое, происходящее в соседнем доме, в соседней квартире). Тут-то и выясняется, что малыш Джек в самом деле, взрослее милой, но инфантильной мамаши (давно пора вместо понятия неблагополучные дети ввести термин «неблагополучные родители»). Если, конечно, понимать взрослость как ответственность за собственную жизнь и жизнь близких. В финале, рвавшийся любой ценой разыскать маму, прорвавшийся чуть ли не с боем в свою квартиру, ребенок забирает младшего брата и уходит в интернат. В завораживающей тревогой «Третьей стороне реки»Селины Мюрга шестнадцатилетний Николас постоянно существует на грани нервного срыва, он не способен смириться с двойной жизнью отца, живущего на две семьи, воспитывающего из Николаса «настоящего мужчину», подчиняющего себе других. Личная революция подростка призвана свергнуть двумыслие, ложь, тотальный фальшак. Взросление ребенка на фоне развода родителей – эту панораму жизни с точки зрения ребенка Ричард Линклейтер снимал более десяти лет. В его «Отрочестве» стареюших на глазах зрителей родителей играют Итан Хоук и Патрисия Аркетт.
«Крестный путь» Дитриха Брюггемана – не лишенное патетики, но вдохновенное антиклерикальное высказывание, провоцирующее зрителя на диспут. У картины Брюггемана, много предшественников (от Брессона и Зайдля до Ланно и Мунжиу и конечно же «Реквием» Ханса-Кристиана Шмида). Брюггеман, опираясь на канонический текст Via Crucis, предлагает поразмышлять о власти религии над личностью. 14-летняя Мария и ее семья принадлежат неканонической католической секте (ее прототип – Общество Святого Пиуса Х). Девочка прониклась учением, готова доказать свою любовь Господу душой и телом, и, значит, отказаться не только от мирских радостей (попеть в хоре, поболтать с одноклассником), но себя саму превратить в жертву. И пока дочь тает на глазах, ее мать-фанатичка продолжает подбрасывать угли в огонь пламенной веры, буквально сжигающей девочку. Играющая маму актриса Францишка Вайс «пишет» свою героиню широким щедрым мазком, при этом оставаясь непостижимо достоверной. Сцены с ней тревожат, вызывают смех, и что совершенно невероятно – сочувствие к этой исступлений идиотке.
Клаудия Льоса, обладательница Золотого Медведя, привезда в Берлин новую картину «На высоте». В отличие от ее трумфального дебюта «Молоко скорби», решенного в ключе фантастического реализма, в новой картине мистика почти исчезает. Если, конечно, не считать мистикой особый дар врачевания, который обнаружила у себя мать героя фильма Ивана (детей лечат с помощью сплетенных из ветвей шатров). Или особые отношения Ивана с его ручным соколом. Трагическая путанная история разворачивается в разных временах. Снова про детей и родителей. На фоне грандиозного замерзшего озера, которое иногда открывает черные проталины, чтобы поглотить невинную ребячью душу. Кажется, этно-фантастика удавалась режиссеру лучше.
Между миром и войной
В ином аспекте рассматривается война в триллере австрийского режиссера Фео Аладага «Между мирами», повествовании о миссии солдат бундесвера в Афганистане. Собственно бои с талибами режиссер уводит на «общий план», он бьется над уравнением «человек + война=?» Можно ли, оказавшись в жерле бойни, став винтиком войны, сохранить человеческое достоинство? Для Аладага его история прежде всего драма морального выбора между долгом и человечностью. Командир подразделения, вопреки приказу, решается оставить пост, дабы доставить в больницу раненую девушку афганку (ее военные отказываются эвакуировать на вертолете). А в это время талибы уничтожат все его подразделение. Миссия оказывается невыполнимой. Любопытны и неоднозначны взаимоотношения немцев с союзниками-афганцами, их взаимное усилие преодолеть космический ментальный разрыв. Жаль, режиссер, так же как и Бергер, не доверяет себе, и посыпает современно снятую историю серпантином сентиментальных подробностей.
Cтрах как радиация
Примерно к середине фестиваля обозначился новый лейтмотив. Выяснилось, что одна из волнующая современных кинохудожников тема – страх. Ладно бы, понятный страх смерти, который поселился в военных картинах, но еще более распространенным становится вирус страха перед жизнью. Страх как реакция на время. Страх как радиация. Эпидемия непонятной паники охватывает многочисленных персонажей в претензионной аргентинской «Истории страха»Беньямина Найштата. Фильм можно назвать кризисным хоррором. Невидимыми, но крепкими щупальцами кризис по-прежнему прихватывает горло целых континентов, дотягиваясь до отдельных особей. Жаркий воздух, останавливающийся лифт, кричащая сигнализация полупустого дома, горящий мусор, воющие собаки… Апокалипсис складывается из самых прозаических вещей, которые суммируются в общее жаркое ощущение ада. При этом поражает тоскливая пассивность людей, прижившихся на пороге беды. Кто-то из мудрых заметил: «Мужество — особого рода знание: как бояться того, чего следует бояться, и как не бояться того, чего не следует бояться».
P.S. Как обычно, самое неожиданное на «Берлинале» – не обязательная (и, как правило, слабоватая) конкурсная программа, но побочные партии: «Форум» и «Панорама». Здесь можно увидеть очередной авторский эксперимент от Цай Минляна, в сомнабулическом цифровом сне воссоздающего новую реальность. Или любопытнейший анима-док Мишеля Гондри «Счастлив ли высокий человек?» – портрет выдающегося лингвиста современности, философа Ноама Хомски. Гондри пытается совершить невозможное: анимировать идеи и мысли ученого. Он сам делал рисунки, которые автор классификации формальных языков одобрил. Так возникает это невиданное интервью – арт-науч-поп, и далекий от глубин лингвистики зритель, обретает возможность если не понять, то почувствовать беспредельность океана научных изысканий. И, наконец, «чистейшей прелести чистейший образец» – «Похищение Мишеля Уэльбека» Гийома Никлу с самим Мишелем Уэльбеком в «главной роли». Он изобразил, как его похищают боевитого вида польские поклонники его таланта. Выглядит это шутейное мокьюментари абсурдно, нелепо, смешно. Малохольный гонкуровский лауреат в предлагаемых обстоятельствах чувствует себя как рыба в воде, только поначалу немного нервничает, ведь если похитители без масок, это плохой знак? В конце концов как-то обживается. Благосклонно отвечает на просьбу одного из мошенников написать о нем следующее творение. Оказывается, и в «тюрьме» можно ощутить радость жизни. Главное заменить бурду на хорошее испанское вино… Кстати именно автору «Элементарных частиц», романа о деградации современной цивилизации принадлежать точный диагноз: «Ни одна эпоха… не создавала людей, в душе которых было бы столько горечи. В этом смысле мы живём в уникальное время. Если бы надо было выразить духовное состояние современного человека одним словом, я, несомненно, выбрал бы слово «горечь».
