По словам Алексея Волина, заместителя министра связи и коммуникаций, произошло «расставание с иллюзиями»: если в 2012 году все были уверены, что инициативы государства в массе своей ведут к «схлопыванию интернета», то в 2013-м был налажен нормальный диалог с отраслью. Ему вторил сенатор Руслан Гаттаров, заявивший, что налажена «системная работа» сIT-законодательством и в Минкомсвязи, и в Госдуме.

О том, что это, мягко говоря, не так, уже на открытии конференции заявила Юлия Овчинникова, президент Российской ассоциации свободного программного обеспечения. Она обратила внимание на то, что из документов Минкомсвязи и правительства совершенно исчезла тема поддержки отечественной IT-индустрии, зато четко виден «вектор переориентации» на зарубежные компании и «чужие инвестиционные деньги». Дело идет к тому, что даже уже имеющиеся в планах IT-мероприятия будут остановлены, считает Юлия. По ее мнению, «государство посылает четкий сигнал российским программистам к эмиграции и поиску зарубежных заказчиков-работодателей».

Тема проблем во взаимоотношениях государства и IT-сообщества была продолжена на круглом столе с показательным названием: «Законодательство. Регулирование Рунета—от 139-ФЗ до 187-ФЗ. Что дальше?». На нем высокогосударственные мужи, безумно занятые своими высокогосударственными делами, не присутствовали, а зря: они могли услышать много интересного. Например, представитель Российской ассоциации электронных коммуникаций (РАЭК) Карен Казарян рассказал о том, что доля законодательных актов, оцениваемых экспертами негативно, в 2013 году выросла вдвое по сравнению с 2012 годом. Он подчеркнул, что в законодательстве наблюдается устоявшийся тренд на запретительные меры «в противовес стимулирующим». И отметил еще несколько интересных фактов: интернет в законодательстве де-факто приравнивается к СМИ (хотя в общем случае к этому нет ни малейших оснований), и мало того, служит отягчающим обстоятельством для многих правонарушений. Условно говоря, если вы собрались совершить преступление, то имеете шанс получить существенно больший срок, если готовили его с привлечением интернет-ресурсов.

Чтобы уловить тенденцию на «запретительные меры», не нужно быть экспертом: достаточно обратить внимание на то, как возникают все новые попытки расширить круг тем, занесенных в «черные списки». Как раз в день проведения конференции Госдума приняла в первом чтении выдвинутый по предложению депутата Андрея Лугового законопроект о внесудебной блокировке сайтов за призывы к массовым беспорядкам, экстремистской деятельности, межнациональной розни, участию в террористической деятельности и несанкционированных массовых акциях.

Стоит учесть, что пока не слишком понятно, что делать с уже введенной нормой о блокировке сайтов с незаконными фильмами (187-ФЗ): половина исков, по словам Антона Серко из компании «Интернет и право», обращена к провайдерам, которые (и это уже надоело объяснять) физически не могут нести ответственность за действия пользователей. И что самое интересное, суды совершенно не хотят в этом разбираться и удовлетворяют такие иски не глядя. Можно себе только представить, что будет твориться, когда примут закон, выдвинутый Луговым, — по нему совершенно законно можно будет прикрыть любой неудобный для властей ресурс.

Потому заключение Руслана Гаттарова о начале эпохи «системной работы» с законодательством, настолько далеко от действительности, насколько это возможно. Какая уж тут «системная работа», когда в итоговом пресс-релизе РАЭК констатируется возросшее «непонимание между представителями власти и игроками рынка». Екатерина Фадеева из «Яндекса» выразилась еще резче, назвав законодательную работу не «системной», а «лихорадочной». И лучше, судя по всему, не будет: по словам Карена Казаряна, следует ожидать расширения тенденции на запретительные меры. Кто бы напомнил депутатам банальную истину о том, что лишенная предохранительного клапана скороварка имеет обыкновение взрываться?