О, это сладкое слово «эксклюзив»! О, эта невиданная журналистская удача — найти где-нибудь на обочине жизни (в тюрьме, в психушке, на помойке — нужное подчеркнуть) какую-нибудь прежде ярко сиявшую звезду (артиста, политика) или ее бедного родственника, уговорить не мытьем, так катаньем на откровения перед камерой и сорвать куш, то бишь рейтинг…

Круче «эксклюзива» только словосочетание «мировой эксклюзив», изобретенное на минувшей неделе чародеями с канала НТВ. Правда, пока доподлинно неизвестно, вздрогнул ли мир от предназначенного ему эксклюзива, но отечественная публика, конечно же, прильнула к экранам, возможно, прочитав слово «мировой» в исконно русском его значении (шикарный, суперский, классный), тем более что анонсы «Новых русских сенсаций» заранее настраивали аудиторию на открытия чудные: «Тайна пациента №1! Главная тайна семьи Горбачевых! Спасет ли Михаил Горбачев своего шурина?»

«Послушай, Зин, не трогай шурина», — хотелось сказать этим мастерам художественного слова, но разве бы они послушали. «Мировой эксклюзив» на поверку оказался осетриной второй свежести, но каждое новое поколение телевизионщиков, как правило, начинает свою профессиональную жизнь с чистого листа, а посему совершенно не обязано знать, что «тайна пациента №1» давно раскрыта и журналистами старшего поколения, и самим Горбачевым, который так написал в автобиографической книге «Наедине с собой» о семейной беде: «Не смог брат Раисы Евгений справиться со своим старым недугом, пристрастием к алкоголю. Раиса тяжело переживала это». Ну а то, что в подробностях об этой беде бывший глава государства миру не рассказывал, так это дело обычное: во многих российских семьях есть подобные «тайны», и мало кто горит желанием трубить о них на весь мир.

Но съемочная группа «Новых русских сенсаций» всякого выведет на чистую воду, тем паче если это ничем ни ей, ни каналу не грозит. Попробовали бы они открыть тайны действующей «царствующей семьи»?! Осмелились ли копаться в ее «грязном белье» без угрозы не только для своей профессиональной карьеры, но и для благополучия всего отчаянно смелого канала?! А здесь — никаких угроз, одна прибыль. Чего ж не покопаться?

И вот уже бескомпромиссные разгребатели грязи (как называют во всем мире журналистов-расследователей) отправляются в деревню Орловка Воронежской области, где почти тридцать лет томится в заточении шурин Горбачева, «позабыт-позаброшен», «в драных носках, трениках с лампасами, словно из лихих 90-х». Незадача в том, что нестыковок в собственном душераздирающем повествовании эти «расследователи» не замечают. Выясняется, что «спецобъект», где до сих пор «стерегут пациента №1»… никто не охраняет, а КГБ, сотрудники коего якобы и по сей день не допускают к нему журналистов, давно нет, хотя «полковник КГБ, выполнявший прежде приказ Горбачева, и ныне «хранит конспирацию, поэтому его проницательный взгляд мы не покажем — просто поверьте, что он проницательный» (в кадре старый дядька с кое-как прикрытым лицом откровенничает: «Его бросили здесь как собаку»).

Но главный «эксклюзив» впереди — съемки в палате «брата любимой жены генсека, которую он делит с алкоголиками и бывшими заключенными». Не сумев пробиться к главному герою (медицинский персонал встал стеной), отважные репортеры пошли не хитрость: видимо, всучили маленькую камеру кому-то из «местных» — может, санитару, может, другому пациенту. Именно этот неведомый персонаж и снимает кое-как шурина. «Ну, как ты, Максимыч?» — слышится голос за кадром. «Убери свою балалайку, иди на…» — отвечает тот. «Не хочешь говорить, Максимыч?» — не отстает добровольный помощник телевизионщиков. Ответ тот же. «Этому старику явно есть о чем помолчать», — глубокомысленно резюмируют телевизионщики. Их вывод дополняют другие «добровольные помощники» — бывшие и нынешние соседи «Максимыча» по «спецобъекту», попросившие «сохранить инкогнито. На всякий случай». Он-де, шурин-то, много чего знает, а дабы заставить его молчать, ему все время ставят капельницы и что-то вливают, замотав пузырь с раствором в тряпку — все для той же конспирации.

Бывшая главврач психдиспансера тоже не хочет откровенничать — и «не поймешь, чего в ее молчании больше, врачебной или государственной тайны?». Но и здесь нестыковочка выходит: «Он несчастный больной человек, — признается старушка-доктор. — Он утратил интеллект. Оставьте его в покое». Однако словно не слыша компетентного мнения, а точнее, не желая ему верить, корреспонденты «Новых русских сенсаций» все дуют и дуют в одну дуду: «Весь мир знает, что Горбачев разрушил Берлинскую стену, но никто не догадывается, какой бастион возведен между его семьей и родным братом любимой жены… Мы, кажется, приближаемся к разгадке тайны…»

Увы, не удалось ребятам приблизиться к этой разгадке, потому что… нет ее, тайны, а есть лишь история одного рукотворного несчастья и одной, но типичной для России, хронической неизлечимой болезни. А еще — история очень типичной, увы, профессиональной деформации, когда исключительно из корыстных побуждений так называемые журналисты безжалостно вторгаются в чужую частную жизнь, не жалея ни мать, ни отца, ни тем более чьего-то шурина, блефуют и подтасовывают карты, пребывая в твердой уверенности: за ЭТО им ровным счетом ничего не будет. Главный «обвиняемый» «дела о шурине» скорее всего попросту не станет связываться с недобросовестными журналюгами, находящими особое удовлетворение в пинании и компрометации некогда всесильного льва.

А днем позже другой «эксклюзив» подоспел, и тоже вполне себе мировой, то есть призванный, вероятно, примирить публику с «легендарной фигуранткой» многомиллиардных уголовных дел Евгенией Васильевой. И вот уже «легендарная фигурантка» в простой вязаной шапочке и неброском пуховике прогуливается с восторженной корреспонденткой «Центрального ТВ» по немноголюдному скверику. «Эти ее убаюкивающие простота и обаяние мешают перейти к главному», — простодушно признается молодая журналистка, вдохновленная «невиданной журналистской удачей». «Мы работали на благо государства, — с достоинством говорит «фигурантка», когда речь все-таки деликатно заходит «о главном». — Есть уверенность в своих силах, есть уверенность, что мы победим… Где правда, там и сила».

Перефразируя известную фразу из фильма «Брат», скажу, пожалуй, иначе: где сила, там и правда. Только совсем иная правда, нежели в «мировом эксклюзиве» «Новых русских сенсаций». Ласковая такая, украшенная множеством «виньеток», или «виньетка ложной сути», как пелось в одной популярной песне. Впрочем, на умилительный «эксклюзив» ЦТ спустя всего три дня ответила своим безжалостным «эксклюзивом» Ксения Собчак на канале «Дождь». Ее беседа с «легендарной фигуранткой» в интерьерах скромной квартирки («какие 13 комнат, судите сами») эту ложную суть разрушила до основания. А самыми эксклюзивными оказались мужские черные тапки, выданные хозяйкой интервьюерше, дабы та, видимо, не попортила своими каблуками вощеный паркет. Зрители, имеющие возможность комментировать эфир «Дождя», поделились догадкой: «Ксения в тапочках Сердюкова? Какая прелесть!»