Российская экономика уже практически год как перестала расти. Сначала власти привычно валили все на «внешний фактор»: увязшая в кризисе заграница, мол, виновата. Потом они указывали на различные статистические или технические обстоятельства (типа «эффекта базы» или окончания больших инвестпроектов госструктур), носящие якобы временный характер. В конце концов с уверенностью стали утверждать, что к осени на помощь придет хороший урожай и все само собой выправится.

Внешний фактор вскорости отпал за полной неубедительностью, поскольку экономическая ситуация в США и Европе если кардинально не улучшалась, то уж никак не становилась хуже, а основная мера нашего благополучия, стоимость бочки нефти, как нарочно, прочно закрепилась выше 100-долларового рубежа. Когда наконец наступила осень, лучше совсем не стало: темпы роста ВВП за третий квартал (1,2%) оказались даже ниже, чем в первом полугодии (1,7%).

Судя по всему, мы прошли очень важный рубеж: закончилось многолетнее бахвальство и почивание на лаврах более или менее самопроизвольного экономического подъема. Пришло осознание, что теперь даже за не слишком впечатляющие 2,5% средних темпов роста экономики в собственном долгосрочном прогнозе (которые, кстати, уступают среднемировым показателям и гарантируют нам хроническое отставание) правительству придется биться не на жизнь, а на смерть. Недаром чуть ли не каждую неделю на совещаниях в Кремле и Белом доме активно обсуждаются меры по стимулированию экономического роста.

Вот самые, пожалуй, громкие государственные инициативы последних недель в экономической сфере.

1 октября. Объявлено, что правительство в рамках соблюдения режима экономии собирается заморозить на год отчисления в накопительную часть пенсии, конфисковав соответствующие денежные ресурсы для финансирования текущих бюджетных расходов. Тем самым помимо нарушения доброго десятка нормативных актов, а также очередного подрыва веры в исполнение собственных обязательств исполнительная власть продемонстрировала, что экономическая ситуация на самом деле много хуже, чем представляется на первый взгляд.

11 октября. Президент внес в Госдуму поправки в Уголовно-процессуальный кодекс, которые возвращают следователям право самим возбуждать дела по налоговым преступлениям. Отмена этой нормы в 2011 году по праву считалась одним из редких удачных шагов по защите предпринимателей от силового. «Отбросим к черту» — так, кажется, сказал в свое время тов. Сталин о НЭПе.

28 октября. Госдума одобрила основные параметры главного инструмента государственного экономического управления, приняв в первом чтении проект федерального бюджета на 2014 год и плановый период на 2015 и 2016 годы. Новый, изрядно урезанный по сравнению с прежними планами, бюджетный закон тем не менее предусматривает опережающий рост государственных расходов на силовую составляющую (+32%) и аппарат (+22%). Тогда как траты на экономические и социальные статьи за трехлетку в совокупности увеличатся лишь на 7—8%. Приоритеты обозначены довольно четко.

1 ноября. В правительстве создано 21-е министерство — строительства и ЖКХ. Десять лет назад решение непременно пристроить именно министром бывшего санкт-петербургского губернатора Владимира Яковлева напрочь сокрушило долго вынашивавшуюся идеологию административной реформы, когда в функционально пустое Министерство регионального развития под него закачали «жирное» с денежной точки зрения агентство (Госстрой). Так что, с одной стороны, совершенно неудивительно, что теперь Госстрой стал отдельным министерством, но, с другой — совершенно непонятно, за счет чего в новой реинкарнации он вдруг обретет желаемую эффективность? А кроме того, в чем теперь смысл существования Министерства регионального развития, из которого в непрерывном процессе административного творчества недавно изъяли полномочия в отношении еще доброй половины России — Сибири и Дальнего Востока?

13 ноября. Приняты в первом чтении президентские поправки к Конституции, предусматривающие объединение Верховного суда и Высшего арбитражного суда. Большинство авторитетных правоведов назвали президентские законопроекты по меньшей мере недостаточно проработанными и предположили, что их реализация ликвидирует остатки деполитизированности хозяйственных судов и приведет к еще большему усилению зависимости судебной системы от исполнительной власти. Правда, депутат Госдумы Евгений Федоров, напротив, считает данную меру важным шагом в преодолении «колониальной зависимости страны».

К сожалению, даже самые важные шаги по преодолению «колониальной зависимости» для экономики в лучшем случае «фиолетовы», а чаще всего контрпродуктивны. Но других сколько-нибудь значимых мер по стимулированию экономического роста в повестке дня президента и правительства не обнаружено (если не считать давно уже предрешенного изъятия средств будущих пенсионеров из Фонда национального благосостояния на реализацию финансово неокупаемых инфраструктурных проектов).

Таким образом, несмотря на кажущееся осознание серьезности ситуации, ключ к решению экономических проблем наверху видится не в реализации структурных реформ; не в потеплении инвестиционного климата и не в высвобождении инициативы людей, а в укреплении вертикали власти, наведении «порядка» и усилении контроля.

И это гораздо хуже, чем само по себе падение экономического роста.