Пророк Мухаммед запретил пить вино. Однако, решив сей вопрос в принципе, он не был столь прозорлив, чтобы принять постановления по всему ассортименту смущающих правоверных напитков. В Коране не сказано ничего про водку, виски, джин, пиво, «ёрш» и прочий алкоголь, получаемый без помощи виноградной лозы. А потому, если нельзя, но очень хочется, то можно.

Похожая история получилась с кредитом. Вообще-то ссуда под процент в исламе запрещена, поскольку нельзя брать плату за время, которое принадлежит лишь Аллаху. Но если нельзя, а очень хочется… Более того, здесь дело не только в том, что хочется. Без банков не может вообще развиваться нормальная экономика, а потому давно уже явился на свет исламский банкинг, в котором запрет формально обойден и вместо процента кредитор получает часть прибыли.

Еще недавно исламский банкинг казался европейцам каким-то маргинальным явлением. Чем-то вроде концессий в советской России. Мол, если какие-то чудики не хотят работать, как все, пусть движутся особым путем. Им же хуже.

Однако в конце октября правительство Великобритании заявило, что намеревается сделать Лондон мировым центром исламского банкинга и даже выпускает специальные исламские облигации — сукук. И впрямь, кто же станет сегодня рубить сукук, на котором зеленеет столько плодоносящих нефтедолларов? Если Аллах, милостивый и милосердный, в мудрости своей наделил правоверных большими объемами энергоносителей, но при этом запретил делать бабки на времени, то, значит, всему миру придется с этим так или иначе считаться.

Мы видим, что огромная и чрезвычайно специфичная восточная культура в силу чисто рациональных соображений стала некоторое время назад активно приспосабливаться к западной практике. А затем Запад в силу столь же рациональных соображений стал втягивать эту модернизирующуюся культуру в сферу своего влияния. Причем, отметим специально, происходит именно модернизация ислама, а не вестернизация. Восток не становится Западом, но трансформирует свою культуру так, чтобы интегрироваться в западную экономику, сохранив при этом по форме свою религиозную специфику.

Точно так же, кстати, на исходе Cредневековья модернизировалась христианская культура, которая многим сегодня кажется абсолютно рациональной и чуть ли не с истоков своих приспособленной к развитию бизнеса и демократии. Христианам Господь, как и мусульманам, не позволял извлекать доход со времени, а потому банкир должен был трижды подумать, прежде чем губить свою душу ради услаждения грешного тела ссудными операциями.

Одним из таких сильно задумавшихся христиан был итальянский банкир Козимо Медичи — самый богатый и влиятельный человек своего времени во Флоренции. Когда пришло ему время готовиться к переходу в мир иной, он стал активно спонсировать местный монастырь Св. Марка. А его настоятель Антонин Флорентийский, впоследствии причисленный к лику святых, стал корректировать старые нормы христианского поведения так, чтобы щедрому спонсору легче было попасть в царствие небесное, чем верблюду пройти сквозь игольное ушко.

Рационализация поведения церкви, отход от устаревшей традиции и приспособление к новым реалиям, при которых большие деньги почему-то оказываются в карманах грешников, а не праведников, позволили банковскому бизнесу стать со временем вполне христианским делом. И сегодня тот, кто скажет, будто культура западного христианства несовместима с бизнесом, — рискует подвергнуться осмеянию. Но совместимость эта — отнюдь не «врожденная» черта западной культуры, а результат длительной модернизации.

Точно так же модернизируется нынешняя российская культура, которую многие комментаторы считают (наряду с исламской) предельно консервативной и несовместимой со стандартами поведения западного мира. В рамках краткого временного промежутка, который соответствует человеческой жизни, культура часто представляется нам неизменной. Но «долгое время», о котором говорили великий французский историк Фернан Бродель и российский реформатор Егор Гайдар, стирает сущностные различия, позволяя любой культуре адаптироваться к требованиям, предъявляемым ей меняющимся миром.