Завязка сюжета: дым, пламя, бетонные плиты дыбом — но это еще не Сталинград. Это землетрясение в Японии, в марте 2011 года. Под лирическую музыку Анджело Бадаламенти, композитора «Твин Пикс» и «Пляжа» Дэвида Линча, по руинам идет отряд МЧС России. Под японскими руинами на участке, где работают наши спасатели, почему-то лежат немцы. Русский доктор Сергей говорит на отличном немецком с девушкой в завале. Все 132 минуты фильма врач, сидя у завала, будет рассказывать ей историю своего появления на свет в Сталинграде, в войну. На хохдойче. Чтоб не боялась. В финале девушку откопают. Она взглянет на доктора со слезами.
Доктору из «ЦентроСпаса», работающему в мобильном отряде на месте катастрофы, за двенадцать часов лета от Москвы, — от роду, таким образом, 68 лет. Неправдоподобие оперное: спросите хоть Шойгу, хоть врача-интерна. Но кабы не оно — и завязки б не было.
…Далее — Сталинград. Волга, понтоны, пилотки, скатки, под огнем неразбериха — где свои, где кто, где связь… У российского зрителя быстро начинает работать рефлекс, сформированный кинохроникой, рассказами дедов, «старым кино» — от «Баллады о солдате» до «Проверки на дорогах». «Теркиным» и Окуджавой. «Жизнью и судьбой». «Лейтенантской» прозой.
Рефлекс — понятно какой. Ком в горле. Все-таки ком: как 9 Мая — от старых песен.
Да, зритель видит: самолеты врезаются в дома эффектно, как в компьютерной стрелялке, русские солдаты в пылающих шинелях идут в атаку по озерам горящей нефти, вырастая в фантастических персонажей космического триллера… в боевых роботов, прости Господи. Разбомбленный сталинский «ампир во время чумы» превращен в сон Веры Павловны с бесконечными античными колоннадами, квартиры полуразрушенного дома сплошь выдержаны в стиле модерн, снег и пепел эффектно лежат на останках роялей и энтомологических коллекций, стеклянные двери целы, фаянсовые кувшины на белых салфетках сияют, аки до войны.
И даже в заброшенной пожарной части стоит кресло-качалка фирмы «Тонет». С подушками.
…Тем не менее — ком в горле стоит. В странном фильме «Сталинград» сюжет достаточно условен. И пятеро наших, обороняющих дом у переправы с единственной уцелевшей в нем девушкой Катей (Мария Смольникова), — очерчены весьма условно. Но все же — без фальши.
Играют — Петр Федоров, Алексей Барабаш, Андрей Смоляков, Дмитрий Лысенков, Сергей Бондарчук. В роли Кати — Маша Смольникова, молодая актриса «Лаборатории Дмитрия Крымова». Актерские возможности Смолякова огромны — но здесь, по сценарию, ему больше положено молчать у печки (он и в этом органичен) и отечески оберегать Катю. Но — чем все же трогает фильм — в этом обреченном доме не говорят ни о державе, ни о Сталине, ни о силе русского оружия… В частных сценах (с достаточно жестко и страшно показанной реальностью войны) герои все же естественны и не помпезны. Хотя играют не судьбы, а типажи.
…Линия фронта здесь проходит по заснеженной, изрытой осколками городской площади. По другую сторону этой линии — капитан вермахта Петер Кан (Томас Кречман) любит девушку Машу (Янина Студилина): эффектно врывается на мотоцикле в толпу несчастных жителей Сталинграда, которых зачем-то гонят на вокзал, вытаскивает златокудрую Машу из строя за руку… И девушка постепенно смягчается. В первых сценах Маша ждет оккупанта за шкафом с ножом в руках и с ненавистью цедит в ответ на его лихорадочные немецкие речи: «Не понимаю я!»
А после — в ответ на такое ж ночное воспаленное бормотание — выдыхает расслабленно:
— Не пойму я тебя, Петя!
…Машу убьет свой, советский снайпер. Точно в лоб. Как немецкую подстилку.
Действительно: странный фильм. Заснеженный апокалипсис Сталинградской битвы идет под лирический саундтрек Бадаламенти, под вокализ Анны Нетребко и под песню Земфиры в финале. (Бондарчук приглашал в проект и группу Rammstein — но Rammstein от такого накала дружбы народов уклонилась, сославшись на плотное расписание концертов.) В сценарии то и дело свистит какая-нибудь крупнокалиберная разрывная клюква. Отечественная война превращается в миф, в советскую Илиаду с роскошными голливудскими спецэффектами.
Тем не менее главная нота нашего восприятия Отечественной — Господи, через что же прошли, какие муки приняли, чтоб Родину защитить! — в «Сталинграде» выжила.
Федор Бондарчук говорил, что снимал этот фильм для зрителя 15—23 лет, ничего не знающего о войне. При этом целеполагании многое понятно. Даже принцип: микст былины с блокбастером.
…Перед киносеансом, к слову сказать, будущего зрителя двухчасового «Сталинграда» полчаса гвоздят рекламными роликами. Полчаса отчаянной, липкой, безумной и бесстыдной смеси «Хонд», «Фордов», ботинок «Тимберленд», Жерара Депардье в роли Распутина, наштукатуренных красоток из кинокомедии «Горько!», вульгарных, как вороватые продавщицы в «Фитиле» 1960-х, мамочек, взывающих к папочкам: «Са-ань! Ну подключи-и уже!», раскормленных девочек лет восьми, которым родители дарят какую-то желто-розовую пластмассовую гадину с умильными словами: «Теперь и у тебя есть свой мультик-пультик!» (для переключения телевизора, понятно).
И на этом рекламном фоне сам фильм «Сталинград» показался чудом осмысленности.
Да: ежели годами, в режиме затяжного обстрела, зомбировать публику такой видеопродукцией (а кабы только видео!) — потом умы придется спасать чем-то простым и предельно внятным.
…При условии, конечно, что счастливые держатели мультиков-пультиков захотят спасаться. Я смотрела «Сталинград» на второй день показа. В пятницу, в 16.30, в «Синема Парк Deluxe» ТЦ «Метрополис». В мягком синем кресле с «гнездом» для кулька попкорна в подлокотнике.
И было нас в этом раю, на этом сеансе — ровно семнадцать человек.
