В Москве, в уютнейшем Доме-музее М.С. Щепкина, открылась выставка «Свет-актриса Инна Чурикова». Там — кадры из фильмов: «Начало» (заместившее легендарную, так и не снятую «Жанну д’Арк» , «В огне брода нет», «Прошу слова», «Васса», «Курочка Ряба», «Военно-полевой роман»). Там — эпос театра «Ленком», в котором Инна Михайловна играет с 1974 года: эскизы Олега Шейнциса к «Гамлету» (Чурикова была в нем Гертрудой), костюмы Аркадиной в «Чайке» Марка Захарова, блистательной Бабушки в «Варваре и еретике», фото из «Тиля», где Инна Чурикова сыграла все женские роли, дуэт с Евгением Леоновым в «Иванове», с Арменом Джигарханяном в «Городе миллионеров»… Худое, большеглазое, всем знакомое лицо. Ошеломляющий диапазон: мистическая нежность Неле, жертвенность Сарры, острый комизм Филумены, трезвая сила Вассы и сарказм, кураж, насмешливая трезвость Бабушки в «Игроке».

На вернисаже были Инна Михайловна — и Глеб Анатольевич Панфилов: главный кинорежиссер Инны Чуриковой с 1967 года и муж актрисы. Их союз в истории российского кино уникален.

«Новая газета» любовалась ими — и записывала.

Глеб ПАНФИЛОВ: «И я понял: эту девочку надо найти!»

Я впервые увидел Инну по телевизору. И понял: вот эта девочка должна играть у меня в фильме «В огне брода нет» роль Тани Теткиной.

…Но дело-то в том, что увидел я ее в телеспектакле — не впервые. Я тогда уже хорошо знал Инну Михайловну по целому ряду фильмов. Это, конечно, был «Морозко»! Это «Тридцать три» Георгия Данелия. И «Старшая сестра».Ты ошеломляюще там играла.

Но эти роли никак не вязались с лицом по телевизору, которое я увидел. Там была старшеклассница, которой очень хотелось танцевать! И в тот момент, когда она все-таки начинает танцевать, я понял: эту девочку надо обязательно найти!

На это ушло несколько месяцев. А помог случай: разговор с Роланом Быковым по телефону, когда он прочел мой сценарий. Вот тогда прозвучало имя: Лидия Чурикова. Подчеркиваю: Лидия! На следующий день мой ассистент позвонил и сказал: «Нашел Чурикову. Все верно: ТЮЗ. Но она Инна, а не Лидия!» Я ответил: «Ну давай Инну…» Вот так мы встретились.

Но вот в чем моя мысль! Я же видел ее в трех картинах. Подчеркиваю: три замечательных работы. …Но там она другая! Абсолютно неузнаваемая — с другими глазами и другим голосом.

Она так воплощалась в Марфушу из «Морозко», в Розочку из фильма «Тридцать три», что я не мог ее узнать в девятикласснице из телеспектакля.

Значит, это человек с множеством лиц. Щедрая природа Инны Чуриковой делает ее неузнаваемо непохожей, хотя она остается собой. И это лучшее, что можно сказать об актере.

Инна ЧУРИКОВА: «Надо иметь силу. И не тратить ее напрасно»

— Инна Михайловна, здесь столько прекрасных фото. Какие вам дороги?

— Вот это. Потому что это я. Я и Жанна д’Арк. Я ждала этого фильма долго. Отказывалась от всех ролей. Думала: если Жанна была такой стойкой — значит, должна и я. Должна быть верна знамени. А каждая попутная другая роль — измена ей. У меня даже был дневник Жанны д’Арк.

Тогда было начальство строгим. Теперь надо деньги достать, а тогда мы зависели от Комитета по кинематографии. И они так следили… И министр кинематографии Ермаш сказал Глебу Панфилову: «Ты монтируешь в мировом масштабе. А это опасно…» Мы ждали фильма — и не дождались. Может быть, мы бы сказали какую-то важную правду о Жанне, которой было смертельно жаль свою страну.

Остался сценарий, написанный Глебом. Очень интересный.

…Здесь так тепло, в Доме Щепкина. Я актриса реалистической школы. Мой учитель был Вениамин Иванович Цыганков, режиссер Малого театра. И фантастический педагог Леонид Андреевич Волков, когда-то актер 2-го МХАТа.

Помню, был учебный спектакль. Сцена была разделена на две части: в одной персонажи обсуждали мою героиню — и говорили довольно зло. А в другой, за шкафом, стояла я. И плакала.

И вдруг Леонид Андреевич прервал нас и подошел ко мне: «Чурикова, вы плачете?» — «Да». — «А зачем? Сейчас не ваша сцена — на вас никто не смотрит. Берегите силы для дальнейшего».

Это очень мудрое замечание! Надо иметь силу. Силу — надолго. И не тратить ее понапрасну.

Я счастлива, что была в Щепкинском училище! Мы расходились поздно: в два часа ночи я шла домой. Шла и повторяла на ходу свои отрывки. А в Москве тогда по ночам было неопасно…

И мне кажется, что меня тогда поставили в землю как-то верно. И мудро.

— Вы выбрали для юбилея «Аквитанскую львицу» в постановке Глеба Панфилова.

— Я хотела играть другой спектакль, «Ложь во спасение». Меня отговорил сын: «Мама, не надо. Выбери сюжет, который все-таки кончается победой». Хотя Алиенора Аквитанская — бесконечно сложная роль. Сложная потому, что в этой королеве XII века, жили и демоны, и ангелы. Она страдала от собственного несовершенства. А как политик — вела себя очень компромиссно. Вот эта сложность мне очень нравится в ней…

— Вы играли очень сильных и очень разных женщин. Что такое «сильная женщина»?

— …Та, которая умеет владеть собой. Та, которая определила для себя главное в жизни, — и идет по своему пути, несмотря ни на что. Но для меня сильная женщина — не железная: нет, нет. Она… как Васса Железнова — «человеческая женщина». Есть в пьесе Горького такая реплика.

Вот, кстати, Васса среди ролей мне очень дорога.

И «Sorry» c Колей Караченцовым — я его очень люблю. Как ни странно, «Оптимистическая трагедия». «Чайка». А «Иванов»: как я любила Сарру!

Я люблю свою профессию, правда. Я не устала от нее.