— Меня опять сажают, — с такими словами в редакцию пришла Айгуль Махмутова. Та самая молодая журналистка, чье уголовное дело несколько лет назад взволновало СМИ, общественность и даже заставило вмешаться двух президентов России. Ничего тогда не помогло: Айгуль весьма сомнительным образом дали 5,5 лет колонии общего режима, большую часть она отсидела. Затем вышла по УДО. Окончила вуз, устроилась работать и начала новую жизнь.
Только жизни новой не бывает — ее, как бумажный кораблик над омутом, опять подхватил водоворот событий, к существу которых она не имеет ровным счетом никакого отношения, и стал засасывать обратно: следствие, суды, адвокаты, ходатайства, допросы…
В начале 2000-х она — редактор маленькой газеты московского района Кузьминки — стала разменной монетой в войне одних московских чиновников с другими. Теперь — все жестче: миллионы долларов, спецоперации ФСБ, депутаты Госдумы и политические провокации в отношении лидеров оппозиции.
Судьба такая, скажете вы. Да, только у судьбы этой есть имя-фамилия — Андрей Черняков. Я бы сказала — злой гений Айгуль, но, боюсь, она со мной не согласится, потому что, сложилось такое впечатление, в редакцию пришла скорее спасать его, не себя.
Ее первое уголовное дело было связано как раз с Черняковым: боролись-то с ним и теми, чьи интересы в войне за рынок недвижимости и должностей представлял муниципальный депутат. Правда, села одна Айгуль — как заложник. И сейчас цель — Черняков, а Махмутова — так, приложение к большой игре: ведь не выкинешь ее из старого, закрытого и срочно реанимированного дела, к которому только и можно привязать Чернякова.
Недавно «Новая» опубликовала странные признания бывшего муниципального депутата московского района Кузьминки Андрея Чернякова. Который, с одной стороны, обвиняется в вымогательстве у мелких торговцев 800 рублей (вместе с Айгуль), а с другой — проходит потерпевшим по делу о многомиллионном мошенничестве с продажей депутатских мандатов. Торговцев местами в Госдуме взяли с поличным сотрудники ФСБ, на которых, судя по всему, Черняков долгое время работал («Новая» подробно писала об этом).
Но за решеткой оказался сам Черняков, кураторы его спасать не спешат — пришлось заняться самоспасением. И в одном из протоколов (в рамках дела о 800 рублей) он собственноручно сделал запись о том, что его подсаживают в камеры к «узникам Болотной» и требуют вести с ними разведбеседы, а еще — добиваются показаний на лидеров оппозиции, с которыми он знаком по организации первого большого митинга на проспекте Сахарова.
Вот такой вот политический детектив. В СИЗО Черняков оказался, скорее всего, потому, что кому-то хочется развалить дело о продаже депутатских мандатов, а в борьбу с оппозицией втянули уж так — ну не пропадать же агенту. Айгуль же отправят под суд лишь потому, что в тюрьму попал Черняков: она-то никакого отношения не имеет ни к 800 рублям, ни тем более к депутатским мандатам. Она в данном случае — техническое средство достижения цели.
…Махмутову и Чернякова судьба свела в начале 2000-х, когда честолюбивая девушка из башкирского города Ишимбай стала активисткой сначала «Единой России», затем России «Справедливой», а в итоге, с подачи Чернякова, заняла пост «главного редактора» районной газеты «Судьба Кузьминок». Должность я закавычила, поскольку издание принадлежало муниципальному депутату Чернякову, он в ней, собственно, и заказывал музыку. А кто заказывал музыку ему — пока достоверно не известно.
Именно Черняков инициировал целую серию публикаций о незаконной точечной застройке в районе. Подписывала публикации Айгуль. Незаконная застройка (без всякой документации и разрешений) действительно имела место: прибыль от эксплуатации многоэтажных гаражей и крытых стоянок делилась между криминальным бизнесом и местными чиновниками. Но борьба с подобными безобразиями, как можно предположить, велась в интересах тех, кто воевал с администрацией тогдашнего мэра Лужкова. Короче, гаражи были поводом, а под ковром шла драка одних ментов с другими, одних чекистов с третьими. И в этой клановой грызне черт бы ногу сломал, не говоря уж об Айгуль, которая в детали особо не вдавалась. Журналист она способный — доставала документы и всякие отчеты, подтверждающие факты коррупции, носила все в Генпрокуратуру, как просил Черняков, разрушила в итоге чей-то бизнес — некоторые стройки были признаны незаконными, и даже было уголовное дело, которое, впрочем, заглохло.
А вот дело, возбужденное против Айгуль, довело-таки ее до приговора.
— После визита в Генпрокуратуру сначала меня доставляют в ОВД и там заставляют подписать заявление о том, что все изложенное в материалах — неправда, что я оклеветала главу управы и его замов, что все они делали законно. Я отказалась. Меня избили, после чего я попала в больницу, — вспоминает Айгуль.
Ее заявлению в прокуратуру об избиении и попытке изнасилования в отделении никто ходу не дал, а вскоре после выхода из больницы Айгуль задержат — в рамках возбужденного уголовного дела за «вымогательство» денег с ларечников на ярмарке выходного дня. Преступление состояло в том, что Махмутова, которая тоже держала там ларек (фактически он принадлежал депутату Чернякову), якобы незаконно требовала от «коллег» деньги за уборку мусора.
— В управе думали, что моя палатка финансирует газету, а ярмарку чиновники пытались закрыть под предлогом нарушения санитарных норм — и перестали вывозить мусор. Мы решили это делать сами. Я как индивидуальный предприниматель заключила со всеми ларечниками агентские договора на вывоз отходов. И с компанией, которая убирала территорию, был договор. Все денежные средства проходили через бухгалтерию, все платежки есть в материалах дела. Но меня все равно судили как мошенницу. Правда, следствие не разобралось, сколько я вымогала: сначала было от 300 до 800 рублей, потом — до 1000, — говорит Айгуль. — Сейчас остановились на сумме 800 рублей.
Вы будете смеяться, но расследование о мошенничестве на сумму 800 рублей Кузьминским РОВД было засекречено, в закрытом режиме проходил и суд, рассматривавший это «преступление века». Основание — один из ларечников оказался доверенным лицом (агентом, проще говоря) сотрудников этого РОВД. «Секретного агента» взяли под программу защиты свидетелей, а судья Самохина по этой причине отказала в его допросе. В деле не было ни вещественных доказательств, ни одного свидетеля, который бы не был связан с Кузьминским ОВД. Вообще ничего не было. И со ссылкой на «секретность» Махмутовой даже было отказано в очных ставках с «потерпевшим» и свидетелями.
В 2008 году Махмутовой вынесут два приговора — по «мошенничеству» и «вымогательству» — и в общей сложности дадут 5,5 лет колонии общего режима.
Ну а депутата Чернякова никто задерживать не стал. Справедливости ради стоит сказать: за Айгуль он боролся. И именно его активность (теребил СМИ, правозащитников, политиков) способствовала тому, что о деле Айгуль услышали. Услышали, в частности: председатель Верховного суда, глава МВД, генпрокурор, глава Следственного комитета, а президенты Путин и Медведев по очереди накладывали резолюции: «Разобраться».
Прошли годы, и теперь (можете опять смеяться) дело о 800 рублях расследует Главное следственное управления Следственного комитета Российской Федерации — те же следователи в том числе, что ведут и «болотное дело».
Тут цепочка такая. В 2010 году один из приговоров Махмутовой — по «вымогательству» — был отменен, и дело прекращено ввиду отсутствия как события, так и состава преступления, что, собственно, и позволило Махмутовой после 3,5 года СИЗО и колонии выйти в 2011 году на свободу по УДО.
И вот это закрытое дело в 2012 году было внезапно реанимировано Следственным комитетом. Правда, арестовывать Айгуль не стали, ограничившись подпиской о невыезде, зато взяли Чернякова — якобы в вымогательстве 800 рублей на той самой ярмарке выходного дня он участвовал совместно с Айгуль. И на расследование были брошены лучшие силы СК.
— Странно, да? — спрашивает Айгуль.
А что тут странного? Ищите — кому выгодно. Чиновников, с которыми некогда шла война в Кузьминках, разметало по свету, в Москве новый мэр, все быльем поросло… Только не порос быльем депутат Госдумы от КПРФ Константин Ширшов, которого в 2011 году задержали сотрудники ФСБ во время спецоперации по «закупке» места в Думе. Черняков играл роль бизнесмена, пришедшего на встречу с первой частью из 7,5 млн евро. Все остальные участники купли-продажи уже осуждены (Вадим Гуржий, Владимир Мясин и Леонид Карагод), только Ширшов почему-то все еще на свободе.
— Он даже избрался в новую Думу, его лишили неприкосновенности только через 1,5 года, — рассказывает Айгуль всем известные факты.
Можно пофантазировать, например, вот в каком направлении: сам экс-депутат теперь тоже мало кому нужен, но кто же позволит раскрыть схему покупки мест в Государственной думе, в которую оказались замешаны многие партии? Вот потому-то, скорее всего, и оказался в СИЗО разговорчивый Черняков, работавший под прикрытием ФСБ. А Айгуль тут при чем? Так надо же было за что-то зацепить Чернякова.
— Незадолго до своего задержания, — рассказывает Махмутова, — Андрей встречался с оперативниками из ФСБ (с которыми он и участвовал в этом мероприятии), и они сказали ему, что их вызывал начальник, просил, чтобы Черняков больше не участвовал совместно с ними ни в каком мероприятии и чтобы они никаким образом ему не помогали. После этого оперативники просто пропали. Получается, Андрей помог им в разоблачении схемы продажи мандатов, они воспользовались им, получили свои звездочки, а Андрея просто оставили… Я звонила им потом, они категорически не хотят общаться. А ведь Андрей не только в этом деле работал совместно с ними…
Ожидается, что в октябре реанимированное дело «про 800 рублей» передадут в суд. Все в тот же — Кузьминский. Пока Айгуль знакомится с материалами. По делу ее допрашивали всего три раза. И то — по ее инициативе. Как и Чернякову, Айгуль грозит реальный срок — ведь из 7 лет, предусмотренных этой статьей, она в свое время отсидела лишь 2,5 года.
— То есть еще 4,5 года про запас на меня у них есть, — подсчитывает Махмутова.
За последний год она написала 5 обращений к президенту Путину, все переданы президенту лично — через правозащитников. На одном из обращений в апреле этого года Путин написал собственноручно: «Бастрыкину. Проверить».
Но уже скоро суд. И почему-то не верится, что приговор будет оправдательным.
