От Владивостока до Москвы — шесть с половиной тысяч километров по воздуху. А до Японии всего час лету. До Кореи и Китая — и того меньше. У набережной плещется Японское море. Кругом типично дальневосточная природа, сплошные сопки. В ресторанах подают суши, китайский рис, на улицах продают толстые корейские пирожки пян-се. Вот только азиатской музыки почти нет, преобладают русский шансон и русская же попса самого невысокого уровня.

Этот пробел решил восполнить лидер «Мумий Тролля» Илья Лагутенко. На исходе лета он инициировал в городе международный фестиваль V-ROX, пригласив группы из Японии, Китая, Кореи, Тайваня и даже с Западного побережья Соединенных Штатов. Амбиции огромные — чуть ли не сделать Владивосток музыкальной столицей Тихоокеанского региона. В перспективе русские группы должны после этого стать звездами в дальневосточных странах, а тамошние группы в России. Получится или нет — неизвестно. Может быть, с третьего или с пятого раза. Но маленький тихоокеанский Вудсток, как в 1969 году под Нью-Йорком, Лагутенко уже устроил. Тихоокеанский Владивудсток.

Русский народный китайский рок

Спрашиваю у Яны, студентки Дальневосточного университета: «Много ли ты знаешь их музыки?»

— Почти ничего. Китайские песни слышу, только приходя на рынок, у нас традиционно большая китайская диаспора. Но там подбор соответствующий, рыночный. Японскую музыку знаю по мультфильмам манга. А из корейцев — Псая, который поет «Гангнам стайл».

И так говорит большинство, даже местные музыканты. Удивительно, но азиаты осведомлены о России гораздо лучше. Лидер главной группы китайского андерграунда P.K.14 Yang Haisong уверенно называет Владимира Высоцкого и группу «Кино». И даже утверждает, что в Китае целое поколение музыкантов воспитано на русском роке. Рок-движение в СССР началось лет на десять раньше, чем в КНР, но и схлынуло быстрее. Сейчас в России рок — нишевая музыка, в Китае же с интересом слушают то, что в Москве уже считается ретро.

Японский электронщик Daisuke Tanabe тоже с почтением упоминает русский рок 1980-х, но вдобавок еще называет десяток русских авангардных электронных групп, которые и в России-то знают только самые продвинутые меломаны.

Нет — Европе, да — Тихому океану

Самый продвинутый меломан Владивостока — сам Лагутенко. Будучи звездой национального масштаба, он объехал с группой весь мир. Играл в Шанхае, в Гонконге, в Токио. Музыкальную карту региона знает как свои пять пальцев. И считает, что на фоне мирового музыкального кризиса у русских есть хорошие шансы прорваться на локальные азиатские рынки. Скажем, в Европу — вряд ли. В Америку — тоже. Но в Китай — вполне. Хотя бы на уровне клубных звезд. Для этого нужно только желание и большой труд. Много играть, соглашаться на маленькие гонорары, быть очень мобильными.

Yang Haisong говорит: «Я ничего не знаю о новых русских исполнителях, и это не моя вина. Приезжайте и давайте гастроли, тогда посмотрим. Китайская аудитория очень открытая, она готова слушать музыку на любых языках, по-итальянски, по-английски, почему не по-русски. Могу даже сказать, что мы испытываем голод по русской музыке. Когда я был маленьким, я смотрел русские военные фильмы, люди старшего поколения учили русский. Мы готовы узнавать теперь и новую Россию с ее роком и андерграундом».

Разная история, разные культурные коды, не говоря уже о языке. А музыка? Что в ней общего? И все-таки оно есть. Daisuke называет тихоокеанский саунд «нежным и деликатным». Лагутенко характеризует его, как «ленивый лаунж на презентации сигарет». Эта приморская расслабленность легко узнается и у групп Сан-Франциско, и у японцев, и у самого «Мумий Тролля». Корейцы, правда, пожестче. Китайцы поавангарднее. Но их тоже слушали с интересом.

Война за независимость

У фестиваля не хватило бюджета, чтобы привезти во Владивосток мегазвезд, но, может быть, это и к лучшему. Как сказал лидер объединения южнокорейских независимых музыкантов «Группа ЗЗ» Юн Юнг Конг из Южной Кореи: «Деньги и культура должны существовать отдельно. В Англии и Америке музыка мертва, процветают коммерция и звезды, а у нас тут звезд нет, все в равном положении. Главное — не заработать, а пообщаться и поиграть хорошую музыку».

В адрес шоу-бизнеса все высказываются неласково. Тот же Yang Haisong говорит вполне определенно: «Лучшее, что можно придумать, — это панковский принцип DIY (do it yourself). Сам пишешь, сам выпускаешь, сам организовываешь гастроли — всё сам, зато никакого давления извне. Полная независимость от лейблов и больших компаний. Они играют в свою игру, а мы в свою, мы хотим принимать решения сами. Никто не может нам диктовать, как и о чем петь».

Инди-ориентация дала огромное разнообразие стилей на фестивале. Ego-Wrappin` привезли японское рокабилли (много ли вы слышали японского рокабилли?). Китайские Wang Wen — авангардный арт-рок с жестким минималистичным гитарным нойзом. Корейцы Goonamguayeoridingstella играли мелодичный рок 70-х. Питерские ветераны из «Странных игр» — припанкованное русское ска. Приехало много электронных команд, которые имели успех в местных клубах.

Тайные фанаты Элиса Купера

Четыре дня Владивосток был в легком шоке от такого напора. Хоть это и портовый город, но приезд иностранцев здесь до сих пор событие. «В прошлом году приезжали американский и французский военные корабли, — рассказывает местная девушка. — Так я специально пошла с фотоаппаратом на набережную, чтобы сфотографироваться с афроамериканцем». А тут больше тысячи иностранных гостей, модных, непонятных, с гитарами и диджейскими пультами. Ни одну ночь клубы не пустовали. На набережной возле сцены все время находилась группа подростков. Даже самую сложную музыку они воспринимали с энтузиазмом. Просто потому, что никогда такого не слышали и не видели. Одно это создавало в городе атмосферу праздника. Сюда приезжали и Элис Купер, и Лайза Минелли, но живой индепендент здесь в диковинку. В диковинку само это отношение к жизни.

И это притом что у Владивостока — мощный музыкальный бэкграунд. Еще в 1970-е владивостокцы первыми в Союзе получали свежую музыкальную информацию. Пластинки привозили из заграничных рейсов моряки. В начале этого года на перекрестке Океанского проспекта и улицы Адмирала Фокина установили памятник моряку торгового флота начала 80-х годов. Одет он по последней джинсовой моде того времени, а под мышкой — куча западных дисков!

В начале 80-х здесь выходил подпольный самиздатовский журнал «ДВР», «Дальневосточный рок». Издавал его журналист Максим Немцов, в будущем переводчик Керуака, Буковски и Боба Дилана. Здесь же, во Владивостоке, играл один из лучших блюзменов страны — Александр Демин. Здесь долгое время существовала коммуна хиппи и коллекционеров западного рока. «Мы тусовались в парке Минного городка, — рассказывает Александр Городний, ныне директор галереи современного искусства «Арт-этаж». — Оттуда нас гоняли и забирали в милицию».

Сам Элис Купер был поражен его «Джинсовой книгой», когда приехал во Владивосток на гастроли. Городний перерисовал и переписал от руки сотни (!) западных пластинок и любовно собрал десятки статей о звездах. «Смотрите, щенки, — сказал Купер своим музыкантам. — Вас еще не было на свете, а во Владивостоке у меня уже были фанаты!»

Это история 30-летней любви к западному року. И тут приехали азиаты.

Солнце для всех

Звездой главного концерта на центральной площади был, естественно, «Мумий Тролль». Его здесь обожают все. А уж когда Лагутенко затягивает «Владивосток-2000», люди перед сценой приходят в такой экстаз, что голос еле слышно: «Уходим, уходим, уходим! Настанут времена почище. Бьется родная, в экстазе пылая, — Владивосток две тыщи!» Это мощный глэм-рок уровня Марка Болана и его T.Rex. Он прошибает всех — и русских, и американцев, и азиатов.

И все-таки самым поразительным было выступление P.K.14., игравших жесткую гитарную альтернативу. Где-то на четвертой песне вдруг хлынул проливной дождь. Аппаратуру заливало водой. Люди босиком танцевали на асфальте, лидер культовой панковской владивостокской группы «Туманный стон», крупный загорелый мужчина с выстриженной на голове ящерицей, плясал, не выпуская изо рта сигару. Мокрые майки, потоки воды под ногами.

Организаторы предложили остановить концерт, но Yang Haisong сказал: «Я буду петь, пока не выйдет солнце». И действительно, когда его гитарист взял последний аккорд, из-за туч вдруг выглянуло солнце. Над мостом через бухту Золотой рог, очень напоминающим сан-францисский Golden gate bridge, взошла типично калифорнийская радуга. На все это с удивлением смотрел мокрый памятник борцам за власть Советов на Дальнем Востоке с противоположного конца площади. Огромный каменный красноармеец в буденовке с винтовкой за спиной никогда такого не видел.

Никто не понимал, о чем поет Yang Haisong, кроме десятка китайцев в пресс-зоне. Но солнце взошло для всех.

Ян ШЕНКМАН, Владивосток — Москва