Наталья Горбаневская — поэт, переводчик, эссеист, правозащитница. Первый составитель (с апреля 1968 года) «Хроники текущих событий». Одна из восьми участников демонстрации на Красной площади против ввода советских войск в Чехословакию 25 августа 1968 года. В эмиграции — заместитель главного редактора журнала «Континент».
Наталья Горбаневская — автор книги «Полдень. Дело о демонстрации на Красной площади 25 августа 1968 года» и еще 26 томов стихов и прозы. Лауреат «Русской премии» 2010 года. Ей посвящена песня Джоан Баэз.
…Почти полвека спустя — вопрос о «выходе на площадь» вновь стоит в России. Опыт и живое напряженное участие легенды диссидентского движения 1960—1970-х снова нужны. И Горбаневская прилетает в Москву.
— О чем вы думаете в канун 45-летия демонстрации на Красной площади? Вы говорили в одном из интервью о «теплохладности» нынешней Москвы. Теплохладность уменьшилась? Или «эпоха митингов» всколыхнула очень тонкий слой?
— Знаете, сильнее, чем пять лет назад, в канун 40-летия, твержу галичевскую строку: «Смеешь выйти на площадь». Вы могли заметить, что у меня в ЖЖ она постоянно встречается и в полной форме, и в сокращенной — «Смеешь выйти…» — в виде повторяющегося заголовка. Причем для меня очень важно это «смеешь» — не «должен», не «обязан». У нас ведь тогда многие друзья не пошли на площадь, и никаких претензий у нас к ним не было. Каждый волен решать за себя, взвешивать свои резоны и доводы.
Это, конечно, связано с «эпохой митингов». В частности, с нынешним спадом активности. Пикеты и митинги собирают куда меньше народу, чем в конце 2011-го — первой половине 2012 г. Меня, однако, больше удручает, что не нашли своего продолжения найденные в эту «эпоху» оригинальные, стихийные формы протеста — такие как «ОккупайАбай» и «Белая лента». Я не думаю, что их надо повторять, но люди, придумавшие такие замечательные формы, наверняка способны выдумать и еще что-то интересное. Но, похоже, что другим это уже стало неинтересно.
— Что вы чувствовали, когда 28 августа 1968 года писали и передавали письмо в редакции европейских газет?
— Писала я его вместе с Андреем Амальриком. Нас обоих удручало, что на Запад — и, значит, через «вражеские голоса» обратно в СССР — проникла такая неточная и неполная информация. У Андрея, в отличие от меня, были контакты с иностранными корреспондентами, так что мы сели и написали (все-таки по преимуществу писала я, но Андрей потом, не сказав мне, отредактировал и так передал — отредактированного им варианта я не видела, в книге у меня — мой). Всего-то чувствовала, что теперь о демонстрации будут знать точнее и полнее. Ну а кроме того: что теперь меня (я была под следствием, но на свободе), вероятнее всего, посадят. Оказалось наоборот: письмо, напечатанное в разных странах, звучавшее по радио на множестве языков, меня временно оберегло.
— Какова издательская история вашей книги «Полдень» в постсоветской России?
— История простая: в 90-е годы было переиздано практически все, что выходило в тамиздате. И только мою книгу никто не подумал издавать. Как-то я робко пожаловалась Зое Световой, она ответила мне как-то неразборчиво — равнодушно или скептически. Но сколько-то лет спустя она обратилась ко мне, полная энтузиазма и желания книгу пробить, — в момент нашего разговора она, оказывается, ее не читала, а тут прочла и загорелась. И, по-видимому, благодаря ее энтузиазму книга вышла у Андрея Курилкина в «Новом издательстве» в 2007 году. И оказалось, что это запоздание — к лучшему. Во-первых, я дополнила книгу разными поправками и примечаниями (в частности, раскрыла имена людей, упоминавшихся по условиям того времени безымянно). Во-вторых, меня попросили написать к ней предисловие, важный для меня текст, в котором я доказываю, что мы и не герои, и не безумцы. Кроме того, я сначала в это предисловие вставила два стихотворения и написала редактору книгу Филлипу Дзядко, что у меня вообще-то стихов, связанных с этой темой, побольше. А он ответил: «Ну так давайте сделаем приложение». И я эти два стихотворения вместе с еще добрыми полутора десятками поместила в приложение, написала к ним объяснения — думаю, это придает всему какой-то дополнительный поворот.
И, что еще важнее: книга вышла как раз тогда, когда начинались «марши несогласных», то есть попала ко времени. В 90-е могла бы пройти без отзвука.
Недавно получила от Курилкина сообщение, что он собирается выпускать новый тираж книги. Тысяча, которая была напечатана, давно разошлась.
— Вы внимательно следите за событиями в России — это видно по «Живому журналу». Как вы оцениваете резонанс процесса Pussy Riot и суда по «болотному делу»? Как вспоминаете тех, кто ходил на суд над пятью участниками демонстрации 1968-го? У вас было тогда ощущение плотной среды друзей и единомышленников?
— Конечно, «друзей и единомышленников», хотя далеко не всех, я знала лично до того. Хорошее описание обстановки вы найдете в очерке Ильи Габая «У закрытых дверей открытого суда», который входит в мою книгу.
Конечно, хотелось бы, чтобы и журналистов, и наблюдателей в нынешних судах было побольше (какие толпы собирались еще недавно у суда над Ходорковским и Лебедевым!). При этом участники многотысячных шествий должны понимать, что подсудимые случайно выхвачены из толпы и взяты в заложники, что любой другой мог бы оказаться на их месте. То есть опять, за исключением нескольких десятков активных людей, наблюдается определенная «теплохладность».
Ну пусть хотя бы придут на наш вечер-концерт («памятный благотворительный»), который посвящен, с одной стороны, 45-й годовщине нашей демонстрации, с другой — сбору денег в Фонд политзаключенных. Вечер — 26 августа, в 19.00, в кинотеатре «Мир». Выступят Лия Ахеджакова, Сергей Юрский, протоиерей Алексей Уминский, Андрей Макаревич, Игорь Иртеньев. Будет петь Тимур Шаов. Ведущий — Юрий Рост. Я представлю там документальный фильм Ксении и Кирилла Сахарновых «Пять минут свободы» — о том, как видят демонстрацию 25 августа 1968 года молодые гражданские активисты сегодняшнего дня.
— Почему — при наличии тьмы свободных российских медиа — вы считаете необходимым вести блог ng68?
— Ну для медиа нужно писать всерьез, обдумывать форму статьи. Кое-что я писала для старого OpenSpace.ru. За последние годы написала несколько предисловий и послесловий к книгам более молодых, чем я, поэтов: Ольги Мартыновой, Гали-Даны Зингер, Сергея Круглова и других. Сейчас мне предстоит написать предисловие к новой книге Игоря Булатовского — петербургского поэта, стихами которого я восхищаюсь, но пока еще не знаю, как к этому предисловию подступиться.
А в ЖЖ я просто вывешиваю чужие стихи, не объясняя, почему они мне нравятся. Вывешиваю свои, пишу «Новенький (сегодняшний)» — или, наоборот, «…вчерашний». Очень много делаю перепостов. Знаю, что многие считают, что перепосты — вредная практика, надо писать от себя. Но если люди написали то, чего я сама перед тем не знала и что мне хочется «передать дальше», я так и делаю. И, судя по всему, моим читателям в ЖЖ, а теперь и в «Фейсбуке» эти записи интересны.
— Вы говорили в интервью «Эху Москвы», что чувствуете связь с девочками Pussy Riot. Есть ли в России другие люди, с которыми вы чувствуете прочную связь?
— Pussy Riot когда-то устроили свои пляски на Лобном месте, и в их стихах, там прозвучавших (стихах довольно примитивных, инфантильных, плюс с матом, которого я не переношу), прозвучало «За вашу и нашу свободу». Место нашей демонстрации. Лозунг нашей демонстрации — главный для меня. Вот оно, первое звенышко связи. Потом я просто защищала арестованных девочек, написала об этом текст для «Граней». Но теперь, когда Надя и Маша сидят, моя связь с ними (особенно с Машей) стала еще теснее. Тут был даже проект, чтобы я стала у Маши научным руководителем диплома, который она собиралась писать на заочном. Но теперь, с ее переводом из пермского лагеря неизвестно куда, планы заочного обучения если не рухнули, то приостановлены. У нее, оказалось, уже были мои книги, и потом по моей просьбе из Москвы ей еще послали.
— Кто из общественных деятелей России-2013 вам интересен?
— Александр Подрабинек, Арсений Рогинский. Наверное, могла бы еще кого-то назвать, но сразу в голову не приходит.
— Есть ли такие люди среди политиков России-2013?
—Нет, ни одного.
— Что вас больше всего возмущает и тревожит сегодня? Есть ли события и тенденции, внушающие вам надежду?
— Кривосудие. «Болотное дело». Дело Бориса Стомахина (кстати, безуспешно взываю «Долой ст. 282!», введенную при прямом участии некоторых видных правозащитников). Дело Ильи Фарбера. Суд над «Пусси Райот» и недавние суды, не давшие Наде и Маше УДО. Смехотворное «сокращение» срока Ходорковскому и Лебедеву.
Надежду я всегда возлагаю скорее на так называемую провинцию, чем на столицы. Мне кажется, там пойдет процесс создания очагов будущего гражданского общества.
— Что вы пишете сейчас?
— Я, как всегда, пишу то, что пишется. Ну вот вам самый последний стишок:
«Клошарствуй, лёжа на боку…» Г. К.
…под мóстом, где рыба с хвóстом, где хворостом разводишь костерок, где берег твоих америк, где отбываешь неотбытый срок, в наряде на страх наяде, что вынырнула из нечистых вод, расстанье и бормотанье, что вот и вот, не небо-, камнесвод.
