«Несколько лет назад разогнал все руководство таможни, а каналы (контрабанды. — А. С.) как работали, так и работают до сих пор. На одном из рынков стоят товары на более чем 2 млрд долларов. До сих пор не уничтожили, и хозяев нет», — гневался премьер Владимир Путин летом 2009 года, отчитывая руководителей правоохранительных органов за низкую эффективность в борьбе с контрафактной продукцией. Закончил он свою эмоциональную речь, адресованную силовикам, вопросом: «Где посадки?»

Однако война, публично объявленная тогда всей нелегальной продукции, реализовывавшейся в обход требований законодательства на рынках Москвы, по сути, коснулась только одной торговой платформы — знаменитого «Черкизона», который несколько лет назад мог бы легко тягаться за звание самого большого и востребованного вещевого и продуктового базара не только в пределах СНГ, но и всего мира. Благоприятная транспортная доступность и низкие цены делали это место самым посещаемым для любителей дешевого шопинга, а его владельцев — одними из самых успешных предпринимателей России.

По решению Роспотребнадзора, 29 июня 2009 года Черкизовский рынок был закрыт, спустя полтора месяца начался демонтаж опорных конструкций. Как тогда писала «Новая», значительная часть контейнеров (в том числе с контрафактом, разозлившим председателя правительства) перекочевала на другие торговые площадки: например, в ТЦ «Москва» в Люблино и на «Садовод». Совокупные потери владельцев рынка, по самым скромным подсчетам, составили тогда более 3 млрд долларов. Кто их потерял?

Рынок контролировался структурами, близкими к Тельману Исмаилову и Зараху Илиеву, — татами, уроженцами Красной Слободы (Азербайджан). Зачистка «Черкизона» вроде бы должна была стать ударом для обоих владельцев, однако потери понес только Исмаилов — не дожидаясь публичного ответа на вопрос: «Где посадки?», его структуры свернули производство, а сам он спешно покинул страну. В это время его деловой партнер Илиев не просто остался, но и нарастил свое присутствие в Москве: взял под контроль часть «Садовода», ТЦ «Москва», а немногим позже стал собственником гостиниц «Украина», «Славянская» (управляются Radisson), а потом — и инвестором, и оператором Всероссийского выставочного центра (ВВЦ) совместно со своим партнером Годом Нисановым.

Земли, использовавшиеся под торговые точки и временные складские комплексы «Черкизона», находились в федеральной собственности и были закреплены на праве оперативного управления за подконтрольным Министерству спорта Российским государственным университетом физической культуры и спорта (РГУФК). Площадь вуза составляла 66,5 га. Понятно, что построить на прилегающих к университету угодьях торговую империю, не найдя общего языка с руководством РГУФК, было бы невозможно. Поэтому когда оперативники, задерживая во время рейдов иностранцев, выявляли в их лице студентов университета, лишних вопросов не возникало. Не возникали вопросы, и когда на территории РГУФК был обнаружен ряд самостроев и объектов, возведенных на деньги бенефициаров рынка и подаренных университету.

Из материалов проверки Счетной палаты:

• На территории земельного участка, на площади 7,7 га, до настоящего времени расположено здание торгово-офисного центра с прилегающей крытой парковкой, самовольно возведенные ООО «Вернисаж в Измайлово», которое арендовало часть земельного участка… В связи с продолжающимися судебными разбирательствами до настоящего времени РГУФК не может использовать данную часть участка.
• Два комплекса воздушно-опорных сооружений (модули «Б» и «В») площадью 672 кв. метра каждый, общей стоимостью 5,9 млн рублей являются пожертвованием отООО «Фирма Илиев» (принадлежали Зараху Илиеву. — А. С.) по договору от 28 декабря 2007 года. Также несколько воздушно-опорных сооружений (модули «Г» и «Д») были получены университетом в рамках пожертвования от ООО «КБФ АСТ» (принадлежали семье Тельмана Исмаилова. — А. С.) 6 февраля 2008 года.

Впоследствии в Москве закрывалось немало других рынков: «Лужники», «Славянский мир», «Митино», «Тимирязевский». Формулировки решений об их закрытии практически полностью повторяли текст Роспотребнадзора в отношении Черкизовского. Вслед за этим повторялась и судьба арендаторов — забирая свои контейнеры, текстиль и снедь, они отправлялись в Люблино или на 14-й км МКАД (там расположен «Садовод»).

Когда полиция перестала кошмарить рынки, потихоньку проявилась и причина случившегося: рейды по большому счету стали инструментом клановых разборок, в которых одни свой бизнес потеряли, а другие — напротив, увеличили капиталы. Если смотреть на те события, что называется, с высоты прожитых лет, то можно предположить: история частично повторяется. Только тогда премьер обратил внимание на нелегальную продукцию, а сегодня — на нелегальных же производителей, которые создают контрафакт без помощи таможенников — прямо в Москве, зато при молчании надзорных ведомств.

Нелегалы. Вьетнам. Способ «доставки»

В данный момент количество мигрантов в нашей стране, по данным Федерации мигрантов России (ФМР), превышает 12 млн. Основным источником рабочей силы долгое время были граждане среднеазиатских республик (Таджикистан, Узбекистан, Туркменистан) и республик Закавказья, однако в последние годы, как отмечают аналитики, в Россию потянулись «караваны» с дешевой рабсилой из Китая, Вьетнама и Бангладеш. Несмотря на немалые издержки при найме последней категории, обусловленные дальностью «доставки», эти мигранты зачастую пользуются большим спросом у клининговых, строительных и торговых компаний.

Вариантов доставить таких мигрантов в Россию несколько, но наиболее популярных — два.

Первый — «туристический». Компания — соискатель мигрантов договаривается с «посредником» о найме определенного количества рабочей силы. Оплачиваются туристическая виза, билеты, а также стоимость гостиницы, в которую при покупке тура должны доставить мигрантов. Как только этот «маршрутный лист» пройден, мигранты отправляются на объект (в случае с вьетнамцами это, как правило, цеха по пошиву ширпотреба), где начинают трудовую деятельность. Еще раз отметим, что доставка мигранта в таком случае абсолютна легальна — нелегальным же становится сам варяг, когда истекает срок разрешенного пребывания в России.

Второй вариант — «рабочий». Он немного сложнее, но тоже пользуется большим спросом у желающих получить дешевую рабочую силу. Компания-соискатель договаривается с организациями, которые владеют квотами на привлечение иностранных специалистов. Общая квота на привлечение трудовых мигрантов в России на 2011 год составляла чуть более 1,7 миллиона, количество же компаний — обладателей квот, понятное дело, сильно ограничено, поскольку получить в территориальных органах ФМС квоты самостоятельно крайне сложно — непременно найдутся причины, по которым независимому соискателю могут отказать.

Поэтому компания-соискатель обращается к «монополисту» — одной из организаций, у которой есть свободные квоты на привлечение мигрантов. Та, в свою очередь, оплачивает услуги агентов во Вьетнаме и официально заключает трудовое соглашение с мигрантами с минимальной ставкой оклада, после чего работник может законно пересечь границу, получить разрешение на работу и встать на учет в налоговой инспекции. Затем в течение месяца-двух «монополист» разрывает трудовое соглашение с мигрантом и буквально передает его соискателю, освобождая при этом квоту, которую может заполнить другим желающим подзаработать. Так разрешение на работу трудового мигранта становится ничтожным, а сам мигрант — нелегальным.

В том и другом случае компания-соискатель несет «транзитные» издержки, которые, впрочем, нередко компенсируются из зарплаты наймита. И тут надо сделать оговорку — мигранты не работают «за еду», хоть и форма их трудоустройства напоминает рабовладение, а получают реальные деньги. Чаще всего деньги выплачиваются членам семьи мигранта в месте их постоянного проживания.

Цепочка посредников, которые ведут переговоры с соискателем, может быть многоступенчатой, а потому уровень расходов соискателя на мигранта может варьироваться.

ГУ МВД по Москве подвело промежуточные итоги: всего задержано около двух тысяч нелегальных мигрантов, большая часть которых, по заверению полицейского начальства, будет депортирована на родину в течение ближайшего времени. Настораживает лишь отсутствие сроков действия палаточных лагерей и наличие заинтересованных лиц в том, чтобы эти сроки так и не были установлены, а мигранты уже после того, как шум уляжется, вернулись к работе. А потому не исключено, что мигрантов постигнет та же судьба, что и когда-то разозливший Путина контрафакт — они просто поменяют свою дислокацию, переместятся в другие подпольные цеха и промзоны, к хозяевам которых фраза «где посадки?» неуместна.