О том, что его слушают, Евгений Ройзман подозревал давно. Отшучивался: «Пусть хоть знают, что я о них думаю…» А в марте источники в облпрокуратуре рассказали, что во время обыска квартиры Алексея Карпова, экс-сотрудника прокуратуры, подозреваемого в организации нескольких убийств, были обнаружены распечатки переговоров Ройзмана. И детализация звонков: откуда звонил, кому, сколько длился каждый телефонный разговор.

Ройзман обратился к областному прокуратуру с требованием возбудить уголовное дело по факту незаконного прослушивания. Получил отписку, что нет оснований «для принятия мер прокурорского реагирования».

Ройзман не угомонился, 16 мая он отправил заявление генпрокурору России. Юрий Чайка переправил обращение в ФСБ. Там прикрывать полицейских не стали. 8 июля следственный отдел управления ФСБ по Свердловской области возбудил уголовное дело № 1300227077 по части 1 статьи 283 УК РФ РФ («Разглашение государственной тайны»), предусматривающей до четырех лет лишения свободы. Логически выходило, что сама прослушка Евгения Ройзмана — законная и на нее есть санкция районного суда. Иначе дело должны были возбудить по факту несанкционированной прослушки. И возбуждать должны были не «фэйсы», а сами полицейские.

Получить разрешение суда на прослушку не сложно. Как это делается, знает любой оперативник. Берется какое-нибудь серьезное уголовное дело и пишется ходатайство в суд, что в рамках ОРМ (оперативно-разыскных мероприятий) есть необходимость прослушивать такие-то (список прилагается) телефонные номера. В «братскую могилу» номеров, действительно необходимых для расследования конкретного преступления, включаются и номера, принадлежащие людям, не имеющим никакого отношения к этому делу, но представляющим коммерческий или политический интерес. Суды редко отказывают в выдаче санкции. При этом, как правило, не разбираются, кому персонально принадлежат номера. И выносят постановления, на которые ставится гриф «Секретно». Под таким же грифом проходят и все материалы, полученные в ходе ОРМ (аудиозаписи и расшифровки на бумажных носителях). Перед тем как приобщить прослушку к уголовному делу, выносится специальное постановление «о рассекречивании данных, полученных в ходе ОРМ». Рассекречиваются не все материалы, а только те, что необходимы для составления обвинительного заключения. Все остальные прослушки так и хранятся с грифом «Секретно». Что делает практически невозможным получение официального подверждения прослушки. По этой схеме объектом прослушки может стать любой гражданин. И формально — на вполне законных основаниях.

Прослушка Ройзмана — редкий случай, получивший огласку и подтверждение только потому, что материалы ОРМ были переданы человеку, которым заинтересовались силовики. Ну и потому, что среди тех, кто имел доступ к материалам, полученным во время обыска в квартире Карпова, оказался офицер, симпатизирующий Ройзману.

Распечатки, думаю, не случайно попали к Карпову. Не исключено, что их передали человеку, подозреваемому в организации убийств, чтобы он «принял меры» и организовал физическую ликвидацию Ройзмана. У Карпова есть серьезные основания ненавидеть лидера фонда «Город без наркотиков».

Еще 17 сентября прошлого года Ройзман рассказал в своем блоге о приговоре в отношении крупнейшего в регионе оптового наркоторговца: «Подонок Андреев получил 6 лет 7 месяцев лет лишения свободы. Меньше меньшего, — писал Ройзман. — По нашей информации, это был сговор между прокурором следственного отдела уральской транспортной прокуратуры <…>, следователем <…>, ведущим расследования, и неким Карповым — бывшим сотрудником прокуратуры Свердловской области. Андреев, уже сидя в тюрьме, оформил задним числом договор займа на Карпова, и Карпов получил контроль над его имуществом — порядка пятидесяти миллионов рублей, две трехкомнатных и двухкомнатная квартиры, три гаража, БМВ Х5, мотоциклы «Ямаха» и «Дукатти»…»

Дальше события развивались стремительно.

— Неожиданно умер адвокат Ломейко, защищавший Андреева. Ему не было и сорока лет, был совершенно здоров, и вдруг прихватило сердце, — рассказывает Ройзман. — Он очень много знал.

По версии Ройзмана, именно Ломейко был посредником в переговорах между следователем, прокурором, Андреевым и Карповым, заполучившим деньги и недвижимость наркоторговца.

Тогда же, осенью прошлого года, на Карпова дали показания двое киллеров, сидящих в СИЗО. Карпов был объявлен в федеральный розыск.

— Оказалось, что Карпов был заказчиком, — говорит Ройзман. — Думаю, речь идет об убийстве его бухгалтера Чечелевой, совершенном в 2010 году. Но это еще не все! Похоже, киллеры сказали, что Карпов был заказчиком еще одного убийства. Кроме того, еще в 2001 году бывший сотрудник прокуратуры Свердловской области Алексей Карпов и его жена, сотрудник Уральской транспортной прокуратуры Анна Филатова, подозревались в убийстве двух выпускниц Уральской юридической академии — Насти Прилуковой и Кати Кирилловой…

Самое циничное в этой детективной истории, что материалы прослушки Ройзмана Карпову передавали в то самое время, когда предполагаемый заказчик убийств уже находился в федеральном розыске.

За этой прослушкой — целый букет преступлений, совершенных полицейскими и судьями. Гриф «Секретно», с легкостью наложенный судом, выводит из-под контроля государства любые, в том числе и преступные действия силовиков.

— Полагаю, что прослушки передавали действующие сотрудники полиции ГУ МВД по Свердловской области, — уверен Ройзман. — А значит, и установить их не очень сложно. Тем более что Карпов (он задержан и находится в СИЗО. — И. М. ), на котором уже два убийства, точно знает, кто передавал ему распечатки и для чего.

Екатеринбург

P. S. По словам Ройзмана, уже в среду начнутся допросы в рамках уголовного дела о разглашении гостайны. Заинтересовались следователи ФСБ и смертью адвоката Ломейко, о странностях которого Ройзман недоумевал еще осенью прошлого года. Планируется эксгумация.