— Осỳжденная Халип! Четвертый этаж!
Сотрудники белорусских судов говорят на особом, не всегда совпадающем с нормативным русском языке — вопрос скорее двоемыслия, чем грамматики. Год, когда в Минске прошла последняя волна политических репрессий, они называют «двухтысячно одиннадцатым», оппозиционеров — «нарушителями порядка». Зато политзаключенных — тех, кого официально осудили за «организацию массовых беспорядков», неуплату налогов или, к примеру, нецензурную брань, — даже в официальных документах иногда называют «политзаключенными». Обвиняемую Ирину Халип осỳжденной назвали авансом: в пятницу суд Партизанского района Минска на новом процессе решал, оставлять ли в силе вынесенный ей два года назад приговор.
После массового, жестоко разогнанного митинга после президентских выборов 19 декабря 2010 года Ирина Халип была признана виновной в участии в массовых беспорядках и осуждена на два года лишения свободы с отсрочкой исполнения наказания еще на два. Все эти два года она не имела права покидать Минск, обязана была каждый понедельник отмечаться в районном УВД и быть дома после 22.00. Напрямую этого никто не произносил, но было понятно, что редкий в судебной практике приговор вынесли, чтобы контролировать не вечерний отдых Халип, а ее журналистские статьи.
Отсрочка приговора истекала 21 июля. К этой дате суд должен был решить, освободить ли Ирину, отправить на два года в колонию или оставить на испытательном сроке еще какое-то время.
Суд тянул до последнего: заседание назначили на 19 июля, последний рабочий день перед концом отсрочки. О точной дате сообщили только во вторник: повестка в суд якобы потерялась на почте. Халип, впрочем, уверена, что повестки и не было: ее намеренно не предупредили, чтобы она не успела позвать в суд журналистов и иностранных наблюдателей. В секретариате суда без стеснения сообщали, что дата суда назначена, но журналистам ее не скажут.
Тем не менее поддержать Ирину пришло человек 40: иностранные дипломаты, родные, друзья, белорусские оппозиционеры во главе с Владимиром Некляевым (бывший кандидат в президенты Белоруссии, он получил такой же приговор, и сам ждал нового суда); у входа встали журналисты с камерами.
В момент начала заседания секретарь суда грозно прокричала:
— Люди с крупногабаритными предметами! Покиньте зал!
Мужчины с портфелями занервничали, но секретарь явно смотрела на телеоператоров и фотографов.
— Решение о запрете съемки должен сказать судья… — вмешалась адвокат Ирины Анна Бахтина.
— Это я вам говорю! — перебила секретарь. — Покиньте зал с вашими крупногабаритными предметами! — Кажется, она то ли не знала, как эти штуки называются, то ли видела в названии что-то неприличное.
Через 20 минут споров стало понятно: судья Рита Шаграй боится показываться перед камерами. Чтобы запретить съемку, она должна выйти в зал. Если она выйдет в зал, ее начнут снимать. Замкнутый круг.
Разорвали его неожиданно. Секретарь суда внезапно позвала Халип и ее адвоката выйти в коридор. Пока публика не понимала, что происходит, милиционеры захлопнули стеклянные двери, отгораживающие половину коридора, задвинули решетки и встали живым щитом, блокировав ту часть здания, куда увели обвиняемую. Как позже рассказала Ирина, ее завели в пустой зал суда, где уже сидели судья Рита Шаграй и прокурор Соколова, и, как ни в чем не бывало, начали процесс.
Следующий час мама и свекровь Иры пили корвалол; гастролирующий отряд российской «Руси сидящей» весело постил «луки» на фоне решеток; журналисты пытались прорваться сквозь кордон полиции («Ты вообще кто такой? — хмуро буркнул милиционер. — Тебе чё надо?» — и захлопнул дверь), а Ирина с адвокатом требовали отвода судьи и иногда, подбежав к оцеплению милиции, пытались прокричать через толстое стекло дверей новости из зала суда.
Отвод судьи был отклонен. Судья Рита Шаграй выскочила из-за перегороженных дверей, пулей промчалась в свой кабинет, минут 15 посовещалась сама с собой и с каменным лицом прошла обратно.
— Па-па-па-пам… — запел кто-то из оппозиционеров, и под траурный марш судья вернулась в пустой зал заседаний.
В принципе терять судье Шаграй было нечего: она уже провела несколько политических процессов, за что была внесена в список белорусских чиновников, которым запрещен въезд в Европейский союз (в нем сейчас 242 человека и 30 компаний). Все, чего она могла бояться, — известности среди собственных друзей и соседей. Возможно, судье просто было стыдно. После протестов адвоката и обвиняемой она согласилась провести суд в открытом режиме, но заочно запретила аудио- и видеозапись. Спустя полтора часа публика вернулась в тот же зал.
Все последующее заняло примерно минут 10. Лейтенант РУВД Бритько вяло промямлил, что осужденная Халип нарушений не допускала, к ответственности не привлекалась, «по месту работы и проживания характеризуется с положительной стороны» и может быть освобождена от надзора. Судья зачитала характеристику Халип с места работы («…является лауреатом нескольких премий, включая «Грэмми» и «Золотое перо», — явственно произнесла она); прокурор лаконично поддержала решение лейтенанта. Ирину освободили.
— Праздновать победу — большая ошибка, — заявила она журналистам. — Я поняла одну вещь. Так же, как мои друзья и коллеги с радостью встречают меня, мы встречали на свободе Василия Парфенкова и Влада Еременка (активисты, осужденные после выборов декабря 2010 года. — Е. Р.). Еременок скоро сядет во второй раз, Парфенков — в третий. Бывших политзаключенных не бывает. И после этого сказать: спасибо, что не посадили? Нет уж, ребята.
Освобождение Ирины было предсказуемо. На прошлой неделе Европейский союз разрешил въезд в Европу главе МИД Белоруссии Владимиру Макею, который с января 2011 года был в списке невъездных. Сегодня он по приглашению ЕС должен прибыть в Брюссель, в ноябре — принять участие в саммите «Восточного партнерства» ЕС в Вильнюсе. Европарламент пока не снимает санкции, но пытается разблокировать отношения с Белоруссией. Естественно, условие этого — освобождение всех политзаключенных. Минску больше невыгодно привлекать к ним лишнее внимание. Впрочем, волна репрессий и без этого закончилась: осужденные в 2011 году оппозиционеры или в тюрьмах, или в эмиграции, политическая жизнь в стране замерла.
Муж Ирины, бывший кандидат в президенты Белоруссии Андрей Санников, в мае 2011 года приговоренный к пяти годам лишения свободы и в апреле 2012 года помилованный, был вынужден уехать из страны и получил политическое убежище в Великобритании. Теперь, после освобождения, Ирина Халип рассказала, что ей тоже настойчиво предлагали эмигрировать.
В октябре 2012 года Александр Лукашенко лично разрешил журналистке нарушить режим содержания и навестить за границей мужа и коллег. Начальство РУВД, где Ирина должна была отмечаться, уговаривало ее не возвращаться в страну, советуя воссоединиться с мужем в Великобритании. Когда Ирина вернулась и пришла отмечаться в РУВД, выяснилось, что никто ее там не ждал.
