Майор запаса Алексей Новиков — попытавшийся дать взятку и ставший основным «свидетелем» — на оглашение приговора не явился. И хорошо: если бы пришел, то услышал бы о себе много интересного.

В самом вместительном зале Одинцовского гарнизонного военного суда не протолкнуться. Половина присутствующих — журналисты. Остальные — летчики. Пилотажная группа «Стрижи» почти в полном составе, родственники, друзья.

В липкой духоте зала, не рассчитанного на громкие процессы, ждали судью Андрея Слепухина. Для журналистов ожидание привычно. Для тех, для кого приговор — не просто несколько строчек в ленте новостей, — мучительно. Через два с половиной часа судья пришел и приступил к оглашению. Читал очень тихо. На диктофоне едва различим его голос, гораздо явнее — грохот проезжающих электричек, врывавшийся в открытые окна зала.

Исходя из текста приговора — да, следователи, извините за выражение, накосячили: оформляли документы задним числом, назначили оперативный эксперимент в ситуации, в которой его по закону проводить нельзя; все материалы, полученные в ходе него результаты можно считать недопустимыми доказательствами… Но сути дела это, уважаемые участники процесса, не меняет. О каких деньгах толкует Новиков, подсудимый понял? Понял. Куда положить их, сказал? Сказал. Ну и что, что в деле две явки с повинной, одна — только в ксерокопии (на суде следователь с почти детской непосредственностью заявил, что оригинал он… разорвал и выбросил), а вторая написана по настоянию все того же следователя и оформлена задним числом. Ничего, в них же почти одно и то же написано, а значит, «покаяние» засчитано…

Прокурор попросил 1,5 миллиона штрафа, лишения воинского звания и госнаград? Ну зачем же так? Морозов — уважаемый человек, не привлекался, имеет малолетнего сына и заслуги перед Родиной… Так что 775 тысяч и запрет занимать руководящие должности в органах госвласти на полтора года. Если тяжелая финансовая ситуация в семье, можете ходатайствовать об отсрочке вступления приговора в законную силу…

И вроде никого не обидел. И вашим, и нашим.

Все это, конечно, довольно вольное изложение оглашенного в четверг приговора. И моя ирония, возможно, не вполне уместна. Судья Слепухин достойно вел этот непростой процесс, и приговор, учитывая то, что часть 3 статьи 290 — тяжкая, скажем так, далеко не самый жесткий. Но хочется говорить не о процессуальных тонкостях. Хочется — о сути.

«Ну смотрите на наши хоромы» — так встретила меня Людмила, жена Валерия Морозова, когда я первый раз оказалась в гостях у командира «Стрижей». Обычная трёшка в Красногорске, которую семья Морозовых ждала бог знает сколько лет и наконец, в 2009-м, получила. Ремонт в квартире не закончили до сих пор. Не хватает денег.

«Я не помню почти ничего из тех первых месяцев после того августовского вечера, когда я долго не могла дозвониться до Валеры, а потом он перезвонил сам и не своим голосом сказал: «Вернусь домой поздно. Если не посадят», — рассказывает Людмила. И вдруг начинает улыбаться: «Хотя был один случай. Это время — такой мрак и ощущение такой безысходности, что мы решились вдруг пойти в церковь. Начали рассказывать священнику о нашей беде. Он слушал, а потом вдруг перебил: «Это вы тот самый Морозов, что ли, который командир «Стрижей»?» Мы кивнули. «И сколько взяли?» — с искренним любопытством спросил он. «Да я не брал…» — «Хорошо, сколько не взяли?» — с иронией. «31 тысячу». Священник ошарашенно замолчал. А потом вдруг рассмеялся: «Церковь на вашей стороне».

Так вот, о сути. Меня поначалу удивляло, почему эта история с уголовным делом стала для семьи Морозовых настоящей трагедией. Да, неприятно, но, как говорится, несмертельно. Поняла, только когда познакомилась с Валерием и Людмилой лично.

Морозов — из той категории военных, каких осталось мало. Из тех, кто не ушел в 90-е и в начале 2000-х, неделями сидел на земле без полетов, потому что не было керосина, ночами подрабатывал сторожем и таксистом, чтобы кормить семью. Из тех, кто обивал пороги кабинетов чиновников от Минобороны, чтобы его подчиненным выделили наконец жилье, чтобы продлили ресурс самолетов, чтобы выпустили на показ… Из тех, кто шил комбинезоны и делал атрибутику за свой счет, чтобы на зарубежных показах за нашу страну и армию не было стыдно. Но и армия, и страна его в итоге сдали. Еще не было возбуждено уголовное дело, а его уже уволили. И сделали вид (и продолжают делать), что ничего такого не произошло.

Когда в этом году в Кубинке праздновали день рождения «Стрижей», к музыкантам перед выступлением подошли и доступно объяснили: если со сцены прозвучит хоть одно слово в поддержку Морозова — и концерт, и праздник закончатся.

Морозов, конечно, свое недолетал. Но больше переживает не из-за этого, а из-за того, что не успел научить всему, что умел сам, тех, кто в «Стрижах» остался. Многие в Кубинке до последнего надеялись, что он вернется. Наверное, надеются до сих пор.

Перед оглашением приговора Людмила сказала: «Знаешь, мне уже все равно, лишь бы оно поскорее закончилось, лишь бы уже сняли подписку о невыезде. Очень хочется просто съездить с ним на море». Но на следующее утро заявила, что море отменяется. «Мы не можем этого так оставить. Будем оспаривать. До конца».

P.S. Звонила Людмила. Рассказывала, как много людей за последние несколько дней звонили и писали ей и Валерию, чтобы сказать доброе слово, поддержать, предложить помощь. И попросила вписать в этот текст еще одно предложение: "Мы от души благодарим всех, кто не остался равнодушен к этой истории. Спасибо за поддержку и теплые слова! Валерий и Людмила Морозовы".