В связи с нарушениями авторских прав в интернете за последнее десятилетие во всем мире было выдвинуто немало чудных законов, иногда напрямую противоречащих здравому смыслу. В этом ряду принятый Госдумой в третьем чтении в пятницу, 21 июня, «антипиратский» закон заслуженно может быть отнесен к числу самых странных — он призван защищать не столько правообладателей, сколько государственный бюджет.

Ни одно законодательство в мире еще не делало разницы между разновидностями пиратского контента. Согласно и нашему Гражданскому кодексу, к защищаемым объектам авторского права равным образом относятся и тексты компьютерных программ, и стихи малоизвестных авторов, и знаменитые произведения признанных мастеров. Противоречия, которые зачастую привносятся в законодательную практику кардинально различающимися целями авторов всех этих видов произведений, в один момент были сняты нашими законодателями, почему-то выпустившими закон (в данный момент он еще фигурирует под названием «законопроект № 292521-6»), призванный защищать исключительно видеоматериалы, размещенные в Сети нелегально.

Чем книгоиздание хуже кино, было не очень понятно — положение совершенно неготовой к переходу в электронный формат книгоиздательской отрасли даже более плачевное, чем в остальных медиа. Но когда из законопроекта исчезла и музыкальная индустрия, стало понятно, что законодатели меньше всего думали о будущем культурной отрасли — они всего лишь выполняли распоряжение президента Путина, обмолвившегося на встрече 25 мая с деятелями киноотрасли о необходимости защищать отечественное кино от пиратов.

Надо думать, что в следующий раз, после встречи президента с книгоиздателями депутаты проштампуют закон о защите печатной продукции, с эстрадными исполнителями — закон о защите звукозаписей, и так далее — по разновидностям контента. «Правообладатели музыки давно ждали этого закона. Но их ожидания не сбылись. Очень жаль, что из документа убрали музыку. Но это вполне понятно, так как на музыку, в отличие от кино, бюджетных денег не выделяется» — прокомментировал происходящее исполнительный директор «Студии СОЮЗ» Александр Минаков.

На самом деле, исключив из «антипиратского» закона все, кроме фильмов, законодатели несколько облегчили жизнь интернет-индустрии, возражавшей и продолжающей возражать против невнятных форм, в которые инициаторы закона облекли свои пожелания. Практически ни одно предложение интернет-индустрии, выраженное в документе, презентованном Российской ассоциацией электронных коммуникаций (РАЭК) 18 июня в Государственной думе РФ, принято во внимание не было.

Одна из странностей в законе — отнесение рассмотрения дел по незаконному размещению фильмов к компетенции единственного регионального суда, Московского городского. Намерения депутатов, не уверенных в результатах правоприменительной практики закона, сляпанного на скорую руку (от выступления Путина до третьего чтения прошло меньше месяца), понятны — они хотят «обкатать» закон, не растаскивая случаи его применения по всем регионам, где зачастую просто нет специалистов по защите «интеллектуальной собственности». Ирина Левова, аналитик РАЭК, полагает, что это ломает всю сложившуюся судебную систему.

Самое главное, чего в законе по-прежнему не хватает, — четкости в определении, что именно подлежит досудебной блокировке. Как и в пресловутом законе о «черных списках», в тексте законопроекта № 292521-6 имеется лишь неопределенное указание о необходимости определения «указателей страниц сайта в сети интернет, позволяющих идентифицировать такую (противоправную. — Ю.Р.) информацию», причем задача определения возлагается на провайдера хостинга, на котором размещен подвергающийся блокировке сайт. Таким способом, считают представители отрасли, на интернет-индустрию и на самих владельцев сайтов возлагается обязанность вести постоянный мониторинг пользовательского контента, который, между прочим, не всегда технически реализуем.

Справедливости ради надо отметить, что депутаты предусмотрели механизм, защищающий сайты от недобросовестных заявителей. В случае если в суд в течение 15 дней после досудебной блокировки не представлено исковое заявление, блокировка отменяется, а владелец сайта «вправе требовать по своему выбору от заявителя возмещения убытков». Но в условиях интернета это скорее пустая формальность — если заблокирован небольшой и малобюджетный сайт, то убытки за пятнадцать дней нахождения в нерабочем состоянии могут оказаться невосполнимы.

Напомним, что эффективность работы Закона 139-ФЗ («о черных списках»), по образцу которого выпущен новый закон, составляет, по подсчетам сайта «Роскомсвобода», около 3% — именно такова доля реально противоправных ресурсов в общем числе заблокированных. Остальные пострадавшие «виновны» только в том, что имели несчастье случайно оказаться на одном IP-адресе с виноватым. Нет никаких сомнений, что новый закон из-за нечеткости формулировок и игнорирования технических деталей будет иметь столь же негативные последствия, — но есть надежда, что из-за ограничений контента, объявленного противоправным, одними только фильмами круг невинно пострадавших будет несколько уже.