Все началось 1 апреля 2012 года, когда некий «источник» в Следственном комитете сообщил государственным информагентствам, что «структуры Михаила Ходорковского финансировали общественные организации, представители которых впоследствии вошли в рабочую группу президентского (медведевского - В.Ч.) Совета по правам человека, занимавшуюся экспертизой второго приговора (по делу «ЮКОСа» - В.Ч.)».

Структурой «ЮКОСа», финансировавшей опасные, с точки зрения СК, правозащитные организации, была «Открытая Россия», ну а гранты она выдавала на «неблагое» дело «Мемориалу», Московской Хельсинкской группе, фонду «Общественный вердикт». В 2003—2004 годах «Открытая Россия» перечислила «в общей сложности свыше 50 миллионов рублей на счета этих организаций», — добавлял таинственный источник. А официальный представитель СК Владимир Маркин следом незамедлительно «подтвердил» все сказанное.

Но какая-то слабая это была компрометация. Хотя бы потому, что в составе экспертов, анализировавших второй приговор Ходорковского и Лебедева, не было представителей правозащитных организаций, которые когда-то финансировал «ЮКОС». Более того — не занимались этой экспертизой и сами члены президентского совета. Ее проводили приглашенные независимые российские и западные специалисты в области финансов, уголовного, налогового и конституционного права. А Совет (в лице судьи Конституционного суда в отставке Тамары Морщаковой) результаты экспертизы лишь систематизировал и передал доклад с ее результатами тогдашнему президенту Медведеву.

То есть ни Ирина Ясина (возглавлявшая «Открытую Россию»), ни Людмила Алексеева (МХГ), ни Арсений Рогинский («Мемориал») к экспертизе по второму «делу ЮКОСа» отношения не имели.

После чего про странный слив все забыли. Но только не Следственный комитет. 23 июля 2012 года его представители обратились в Басманный суд Москвы с ходатайством на обыски в рамках уголовного дела №18/41-03 – того самого основного «материнского» дела «ЮКОСа», из которого с 2003 года и по сей день отпочковываются уголовные дела в отношении сотрудников опальной компании. Только теперь СК требовал санкцию на обыск не у юкосовцев, а у ученых с мировыми именами, которые к компании никого отношения не имели, но посмели подвергнуть критике второй – самый парадоксальный по своему содержанию - приговор в отношении основных фигурантов дела «ЮКОСа» - Михаила Ходорковского и Платона Лебедева.

Басманный суд добро дал. И в сентябре 2012 года начались обыски, правда, не в самом президентском Совете (тем более он стал уже путинским), а в АНО «Центр правовых и экономических исследований».

Как уже писала «Новая» (№ 14 от 8 февраля 2013 года. — «Третье дело ЮКОСА о «печеньках»), Центр, существовавший на гранты (в том числе канадского Университета Макгилла), был создан в 2010 году. Цель - оградить предпринимателей от рейдерства силовиков. Основатель Центра доктор юридических наук Елена Новикова объединила в НКО ученых, издавших монографии по вопросам уголовных репрессий в сфере бизнеса. Среди экспертов Центра ― как раз член президентского Совета Тамара Морщакова, зампреды Верховного суда РФ в отставке Владимир Радченко и Виктор Жуйков.

В 2010-2012 годах Центр проводил дискуссии в Высшей школе экономики и на других научных площадках, организовал несколько публичных слушаний в Госдуме. Благодаря его работе в УК и УПК РФ внесены поправки, усложняющие формирование заказных дел против предпринимателей и ограничивающие взятие их под стражу до суда. Центр внес вклад и в создание (по инициативе Путина) института уполномоченного по правам предпринимателей.

Так вот, обыск в Центре производится в сентябре 2012 года, причем не только в самом офисе, но и по месту жительства его сотрудников-ученых. Из офиса и трех квартир изымают электронные носители, включая мобильные телефоны. А сотрудников вместе с Еленой Новиковой запугивают и берут с них подписки.

Ходатайство СК об этих обысках составили уже 10-й год курирующие дела «ЮКОСа», в том числе дело Ходорковского и Лебедева, зам руководителя ГСУ Следственного комитета РФ Валерий Алышев и старший прокурор Управления по надзору за расследованием особо важных дел Генпрокуратуры Валерий Лахтин. Необходимость обыска мотивируют следующим: 1) первый приговор по делу Ходорковского, Лебедева и других подтвердил «легализацию преступных доходов»; 2) в настоящее время этими денежными средствами управляют «их доверенные лица за рубежом»; 3) «с целью воспрепятствования производству по делу(второму) через зарубежные банки легализованные денежные средства перечисляются на счета общественных организаций и используются <…> для фальсификации доказательств и совершения иных действий, в том числе для финансирования заведомо ложных заключений специалистов под видом независимых общественных экспертиз».

И, конечно, ни капли не смущает ни Лахтина, ни Алышева, ни их руководство, что речь идет не о судебной, а о независимой общественной экспертизе. То есть даже если бы Ходорковский и финансировал российские НКО, критикующие приговор по его делу, все равно никакой состав преступления тут не складывается. Общественная экспертиза - не судебная экспертиза, «воспрепятствовать осуществлению правосудия и производству предварительного следствия» она ну никак не может. На то она и общественная: благодаря ей можно лишь подискутировать.

Ну, как могут «воспрепятствовать правосудию» выводы в рамках этой экспертизы того же Сергея Гуриева, оказавшегося ныне за границей? Цитирую (экономист анализирует аспект обвинения о том, что «ЮКОС», по мнению следствия, должен был на внутреннем рынке торговать нефтью по мировым ценам):«<…>«Моя изложенная ниже позиция основана на моих знаниях в области экономической науки и корпоративного управления. Я готов подтвердить нижеизложенную позицию под присягой. Я уверен, что мою точку зрения поддержит каждый эксперт, разбирающийся в современной экономической науке. <…> Хотя приговор неоднократно сравнивает трансфертные цены с рыночными, данное сравнение не вполне корректно: рыночные цены устанавливаются на внешнем рынке, в то время как трансфертные цены – это цены продажи добывающими подразделениями внутри страны. При этом рыночные цены на нефть внутри России не просто ниже, чем в Роттердаме или на Средиземном море – внутрироссийские рыночные цены не существуют. <…> В приговоре и других материалах отсутствует обоснование оценки уровня заниженности трансфертных цен. <…> Тем не менее, если предположить, что трансфертные цены были занижены, и что вертикальная интеграция была неполной – то есть у добывающих подразделений были внешние акционеры, которые не были представлены в перерабатывающих/розничных подразделениях – то занижение трансфертных цен действительно наносило ущерб данным акционерам. В этом случае, дело должно рассматриваться по иску пострадавших внешних акционеров – и должно классифицироваться как неправомерные сделки с аффилированными лицами и нарушение прав миноритарных акционеров, а не как «хищение нефти». <…> Вполне возможно, что использование заниженных трансфертных цен использовалось руководителями НК «Юкос» для снижения совокупного налогового бремени НК «Юкос». Однако, даже если такие действия и были противоправными, подсудимые уже были осуждены по этим обвинениям в 2005 г. и не могут преследоваться судом за эти же правонарушения во второй раз. <…> Итак, я могу утверждать следующее: <…> текст приговора не содержит убедительных доказательств вины подсудимых <…>».

И к таким выводам пришли и другие авторы экспертизы – специалисты из России, США, Германии и Нидерландов.

Складывается впечатление, что все ныне происходящее – следствие мстительности малообразованного репрессивного аппарата, которому позволили стать отвязавшейся пушкой. Но единственное, на что, видимо, способен СК - так это кошмарить соотечественников – тех, кто составляет цвет отечественной науки и общества. Трогать поданных других государств ему никто не даст – только разве что обхамить. Как это делал прокурор Лахтин, сидевший обвинителем на втором процессе, по отношению к иностранным специалистам, прибывшим на суд, чтобы профессионально объяснить несостоятельность обвинения. И вот предварительно оскорбив и унизив иностранцев (даже переводчику доставалось), Лахтин заставлял судью Данилкина выставить экспертов за дверь. И в приговоре выводов этих специалистов, конечно же, не оказалось.

Зато выводы иностранных специалистов – правда, других (привлеченных президентским Советом) - оказались в экспертизе, приведшей в бешенство СК и прокуратуру, которых не смутило ни то, что инициативу ее проведения одобрил в январе 2011 года сам президент (хоть и Медведев); ни то, что в заранее разработанных СПЧ принципах проведения экспертизы оговаривалось: ее результаты не будут обнародованы до вступления в законную силу приговора Хамовнического суда, чтобы исключить любое влияние на производство в кассационной инстанции. И главное – что, в соответствии с утвержденными СПЧ принципами, работа никому не оплачивалась: некоторые эксперты отклонили предложения участвовать в ней как раз по этой причине.

Но СК позарез нужно установить связи между: 1) экспертами СПЧ; 2) «Центром правовых и экономических исследований»; 3) зарубежными фондами; 4) Ходорковским, который якобы заплатил через эту цепочку экспертам по «второму делу «ЮКОСа» из «отмытых» средств.

Установил, не установил? СК ничего не сообщает. А итог печальный. Российских специалистов кошмарят, «Центр правовых и экономических экспертиз» развалили, экспертизу по «ЮКОСу», как и все инициативы президентского Совета времен Медеведва, отправил в утиль, а третье дело «ЮКОСа», кажется, уже не за горами. Хотя и очевидно, что оно, если все-таки состряпается, будет еще абсурднее второго дела про «хищение всей нефти».

«Уже 10 лет идет эта расправа»

Вадим КЛЮВГАНТ, адвокат Михаила Ходорковского:

- Что известно защите Ходорковского и Лебедева о третьем деле?

• Нам достоверно известно о том, что Следственный комитет продолжает активную деятельность по так называемому «материнскому делу «ЮКОСа». Я всегда говорю: нет никакого первого, второго, третьего дела «ЮКОСа» - это все осколки, объедки одного большого беззакония под название «дело «ЮКОСа». Нам известно, что следственные группы по Ходорковскому и Лебедеву не только не распущены (хотя, казалось бы, все давно окончено), но и продолжают работать и получать генеральские звания, продолжают «выпекать» уголовные дела в отношении так называемых «скрывшихся» юкосовцев и выносить заочные приговоры. И таких дел накопилось уже больше десятка. Причем, осуждают людей уже по второму кругу.

И, конечно же, нам известно из СМИ про то, что в рамках дела «ЮКОСа» взялись за экспертов, участвовавших в экспертизе по второму делу, а кроме них взялись за других представителей экспертного сообщества, которые вообще никакого отношения к делу «ЮКОСа» никогда не имели и иметь не могли, но участвовали в обсуждении вопроса о демократизации законодательства. Теперь, получается, в рамках «дела «ЮКОСа» людей можно вызывать, обыскивать, преследовать, выдавливать из страны… История с Сергеем Гуриевым – похоже, из этого ряда. Следственные органы чувствуют себя настолько бесконтрольно, что в рамках так этого дела могут кого угодно подвергнуть репрессиям.

10 лет уже существует «дело «ЮКОСа», точнее идет расправа над людьми. И в течение всех 10 лет неукоснительно, неизменно каждый, кто позволял себе самостоятельное суждение о необоснованности преследования Ходорковского и Лебедева и других юкосовцев, о лживости, о подтасовках в этом деле, – все эти люди подвергались угрозам, давлениям, преследованиям. Доходило до того, что перед судебным процессом некоторых свидетелей вызывали в Следственный комитет, там допрашивали и запрещали что-либо говорить.

- Может ли ударить происходящее по Ходорковскому, Лебедеву и их защитникам, которых всех вместе СК обвиняет в подкупе экспертов?

• Я не собираюсь обсуждать инсинуации СК по поводу того, что эксперты были куплены. Это откровенная ложь. Во-первых, никто из адвокатов и их подзащитных вообще не имел никакой связи ни с какими экспертами. Более того – мы не знали (это была закрытая информация) о том, какие эксперты участвуют в проведении этой экспертизы. Это стало известно только тогда, когда был опубликован доклад. Так что то, что когда-то 10 лет назад «Открытая Россия» давала гранты кому-то, кто теперь критикует приговор, я даже обсуждать не хочу. Пусть это будет на совести у тех, кто это распространяет. Ну, кто может всерьез такое воспринять?

А что может быть дальше с основными фигурантами? Мы уже давно ко всему готовы и понимаем: все может произойти в любой момент. Вот сегодня, например, в нашем распоряжении появилось постановление Верховного суда о возбуждении надзорного производства по нашей жалобе на приговор. Наши доводы о том, что приговор вообще не имеет права на существование, перечислены, но в качестве основания для рассмотрения дела Верховный суд взял только один из них – о том, что не снижено наказание в связи с исключением из обвинения в легализации некоторых сумм. Все остальное, видимо, не заслуживает внимания. И чтобы прийти к такому выводу, Верховному суду потребовалось 3,5 месяца. А само заседание он назначил еще через 3 месяца – на 6 августа. Зачем нужна эта волокита? С чем это связано? Не знаем. Но только не с законом.