«Нет чувства, что кончилась война», — сказала мне как-то Лидия Евгеньевна. Прозвучала эта фраза в самом начале этого, 2013 года. И речь шла — о той самой войне, которую во всем мире называют Второй мировой, а у нас — Великой Отечественной. И считают главным достижением нашей страны за истекший период.

Что это за человек такой, Лидия Евгеньевна? И как это так может быть, что та война, закончившаяся нашей блестящей победой аж 68 лет назад, в ее ощущении всё еще не кончилась?

Лидия Евгеньевна Васильева — мой друг. Раньше, когда была жива моя мама, она дружила с ней. А потом и со мной подружилась.

Лидии Евгеньевне 76 лет. Всю жизнь она проработала в одном и том же детском саду, в центре Петрозаводска.

Чтобы было понятно, что она за человек, приведу одну характерную деталь.

Когда Лидия Евгеньевна начинала работать, порой случалось, что та или иная мама не забирала своего ребенка из садика. Садик закрывался. И Лидия Евгеньевна увозила ребенка к себе домой. Хотя она — медсестра.

Некоторые воспитатели советовали в таких случаях сдавать малышей в детскую комнату милиции (чтобы нерадивым родителям неповадно было). Муж, Василий Иванович, был очень недоволен, даже советовал уходить с этой работы. Василий Иванович — изобретатель, творческий человек. Дома он тоже работает, и все эти истории с детьми мешали ему сосредоточиться.

Лидия Евгеньевна — человек мягкий и уступчивый. Но в этом она не уступила ни разу: ни своим коллегам, ни Василию Ивановичу. Почему? Она хорошо понимала, что переживает ребенок, за которым не пришла мама. Как важно для такого малыша не чувствовать себя брошенным, видеть, что даже тогда, когда мама не пришла, найдутся добрые люди, которые позаботятся о нем.

Такая душевная тонкость встречается редко. И именно такие люди имеют призвание к работе с детьми. И умеют быть Настоящими Друзьями.

Когда я недавно лежал в больнице, Лидия Евгеньевна и Василий Иванович гуляли с моим псом, Гошей, и даже один раз приезжали ко мне в больницу, хотя ходят оба с трудом.

В то же время такие люди гораздо острее переживают многое, тяжелое и плохое: это что-то вроде оборотной стороны их индивидуальности.

Почему для Лидии Евгеньевны так и не кончилась война? Есть две причины: это история ее отца и история их дома, дома ее родителей.

Отец Лидии Евгеньевны — Евгений Александрович Шульц (он из обрусевших немцев), 1891 г. рождения, был призван в 41-м г. С тех пор связи с ним не было, с войны он не вернулся. Что с ним стало, семья не знала.

В 1994 г. в Петрозаводске издана «Книга Памяти», где об отце Лидии Евгеньевны сказано следующее:

«Шульц Евгений Александрович, 1891 г. рождения, 28.08.1941 г. призван на войну Петрозаводским РВК К-ФССР (Карело-Финской ССР), рядовой. Пропал без вести после 30.06.1945 г.»

И тогда Лидия Евгеньевна решила узнать, что же случилось с ее отцом, где он похоронен. Если бы ей это удалось, война ДЛЯ НЕЁ закончилась бы.

Когда у них появился интернет, они нашли там «Именной список погибшего и пропавшего без вести рядового и сержантского состава в период Великой Отечественной войны 1941—1945 г. по Беломорскому райвоенкомату Карело-Финской ССР».

Вот что там сказано о Е.А.Шульце:

Оказывается, красноармеец Шульц сгинул без следа на станции Шексна.

Станция Шексна находится в Вологодской области — «в глубине родной России». Отец Лидии Евгеньевны ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ именно там, и не просто так, на станции, а В ОБЛАСТНОЙ БОЛЬНИЦЕ, такой большой, что там было минимум 15 корпусов, — и Е.А. Шульц находился именно в корпусе № 15. И пропал он без вести прямо в этой самой больнице уже после Великой Победы — после 30 июня 1945 г.!

Разумеется, подобные сведения не только не успокоили Лидию Евгеньевну, а, наоборот, разбередили ей душу. Как такое может быть? Что произошло? Где его могила?

И они стали писать куда только могли.

Выяснили много интересного.

Например, Центральный архив Министерства обороны сообщил, что «…на 30 июня 1945 г. на станции Шексна Вологодской обл., дислокация п/я № 3 не отражена». «П/я» — это почтовый ящик полевой почты. Война кончилась — зачем нужна полевая почта? Неудивительно, что «дислокация» уже «не отражена».

Вот только — что означают сведения о прекращении письменной связи именно после 30 июня 1945 г., если связь была, оказывается, с почтовым ящиком полевой почты, коего не существовало в природе?

По другим сведениям, и больницы никакой в это время там тоже не было.

Архив МО сообщил, что рядовой Щульц Е.А. «на учёт безвозвратных потерь… не принят, так как нет сведений о его судьбе». И посоветовал: «По вопросу о ранении, заболевании рекомендуем обратиться в архив Военно-медицинского музея (г. Санкт-Петербург, Лазаретный пер., д. 2)».

Обратились. Получили такой ответ: «В общем учёте (неполном) раненых, больных, умерших в лечебных учреждениях Советской Армии в период Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг., сведений о Шульце Евгение(так в оригинале. — В. С.)Александровиче 1891 г.р. не имеется. Документы областной больницы ст. Шексна в архив не поступали».

А ведущий архивист Центрального архива МО С.Лукашёв сообщил, что «персонального учёта военнослужащих рядового и сержантского состава в ЦА МО РФ нет, поэтому без указания, условного номера или полного действительного наименования войсковой части, в которой запрашиваемый (так в оригинале. — В. С.) проходил службу в пределах месяца и года, наведение справки невозможно».

Т.е. тов. Лукашёв способен сделать «наведение справки», только если ему самому дадут сначала подробнейшую справку о «запрашиваемом» погибшем человеке. Но никаких сведений о том, в какой части служил отец, у Лидии Евгеньевны нет.

Конечно, в такой великой стране, как Россия, было бы странно иметь «персональный учёт» какого-то там рядового и сержантского состава. Но откуда же родным знать, в какой части служит их близкий человек, если не было с ним связи, — всю войну?

В результате многолетней переписки у Лидии Евгеньевны — толстая папка отписок. Не значится. Не имеется. Не состоял. Не поступали.

Был живой человек. Глава большой семьи, было у него 5 детей. Он честно воевал «за Родину, за Сталина» все 4 года, был, видимо, ранен. После чего бесследно исчез — «пропал без вести» на советской территории уже после окончания войны.

Как поется в песне: «А нам теперь нужна одна Победа, одна на всех — МЫ ЗА ЦЕНОЙ НЕ ПОСТОИМ!»

Что касается дома семьи Шульц, то находится он на станции Деревянка. Он существует по сей день.

Однако, когда семья красноармейца — его жена и пятеро детей — вернулась домой из эвакуации, оказалось, что дом занят. Доказать, что это их дом, Матрёна Ивановна не смогла. Нужны были два свидетеля не из числа ее родственников, их не нашлось. А еще ей сказали, что она и ее дети — не самые важные люди для страны, так что можно использовать этот дом более рационально.

И использовали!

Потом в этом доме была БАНЯ. Потом библиотека. А потом даже… церковь!

Так что дом большой, просторный.

Такая вот у него странная судьба. И до сих пор в доме Шульцев — церковь.

На фото — Лидия Евгеньевна и Василий Иванович на фоне дома Шульцев, ставшего церковью.

Что до семьи, то она перебралась в Петрозаводск и жила в бараке.

Лидия Евгеньевна — самый образованный человек из всей своей семьи: она окончила среднюю школу и курсы медицинских сестёр. А вот брат Володя, например, почти совсем не учился. Когда они жили в эвакуации, местные пионеры-интернационалисты жестоко избили его за то, что он немец. После чего в школу он больше не ходил. Так он и прожил всю жизнь, сын красноармейца Шульца, — без среднего образования.

Вторая мировая война закончилась 68 лет назад.

Но продолжается необъявленная война российского государства против собственного народа. Война, в которой Великое государство всегда побеждает.

И конца ей не видно.

Вадим СЛУЦКИЙ — специально для «Новой»

Петрозаводск