— В каком состоянии культурно-исторический заповедник «Плёс»?

— В хорошем, хотя и наблюдается общая для нашей страны проблема: хотим сделать лучше, не совсем понимая, как.

— Я слышала, в Плёс пришли федеральные деньги?

Восстанавливать старинные плёсские дома я начал 13 лет назад, еще до всех госпрограмм. В 2005-м написал письмо губернатору Михаилу Александровичу Меню, он заинтересовался, общими усилиями продолжили возрождать город. В 2008-м губернатору удалось привлечь к Плёсу внимание Дмитрия Анатольевича Медведева, который с тех пор часто у нас бывает. Затем пришли федеральные деньги по Программе развития внутреннего и въездного туризма.

— Говорят, Медведев там поместье построил?

— Он отреставрировал старинную усадьбу Миловка. С его именем связан проект создания Левитановского концертного зала-трансформера с прекрасной акустикой. Там мы с Алексеем Гориболем проводим музыкальный Левитановский фестиваль, там проходит часть программы кинофестиваля имени Тарковского. Раньше оба фестиваля проходили в Дачном театре имени Шаляпина — бывшем разрушенном кинозале, который я отремонтировал.

— У Плёса статус исторического поселения федерального значения. Есть ли угроза, что в рвении к «более лучшей» модернизации потеряем еще одну святыню, вдохновившую Левитана на создание русского «пейзажа-настроения»?

— Сначала заявка Ивановской области на участие в федеральной «Программе развития…» основывалась на моей концепции, решавшей вопрос, как развить левитановский Плёс аккуратно, чтобы красоту не погубить. Предлагалось в самом Плёсе в соответствии в его статусом заповедника ничего не строить — лишь сохранять. Туристический развлекательный терминал возводить в восьми километрах. Там село Утес, усадьба друзей Шаляпина, где он гостил, но в советское время она сгинула. Мы предлагали вокруг Плёса сохранить незастроенными поля, леса. Концепция вроде бы скромная, но дорогая… Для нашей страны задача «сохранить обширные незастроенные пространства» — практически не решаема. А ведь вначале все было прекрасно. Концепцию одобрили. В Шанхае на всемирной выставке проект «Республика Плёс» вошел в библиотеку лучших. Но деньги поступили, и возник соблазн…

— Деньги «рачительно» освоить…

— …А земли попридержать. Заявлялся-то туристический кластер на многие тысячи га, чтобы места хватило всем категориям туристов, чтобы в левитановском Плёсе соблюдался заповедный режим, сохранялись пейзажи, луга, леса, а туристическая-пляжная жизнь гудела-плясала на расстоянии. Все это подменили идеей уплотнить туристический кластер в сотни раз, сконцентрировав его в историческом центре города. При этом интересы застройщиков упаковали в популистскую обертку: «На Плёс, на его центр, набережную имеют право все». Право и на дискотеки, пляжи, шум, стройку.

— Какова длина набережной?

— Ее заповедная часть всего полтора-два километра. Общая площадь города со спальным районом равна площади Центрального парка Нью-Йорка: три с небольшим квадратных километра. Когда область отказалась от первоначальной концепции туристического кластера, федеральным деньгам стали искать применение на этом пятачке. Пошла череда фантазийных проектов.

— Остап Бендер обещал васюковцам мраморные лестницы и малахитовые шахматные столики. Государство-«сеятель» разбрасывает ассигнации…

— И возникает идея протянуть канатную дорогу через весь Плёс с запада на восток через видовые точки, чтобы туристы, имеющие 15 минут на осмотр города, «все обозрели». Начала набирать обороты идея о Плёсе как горнолыжном курорте.

— А не от Медведева ли, любителя покататься на лыжах в Красной Поляне, идет инициатива?

— Коварство ситуации в том, что, чтобы ни происходило в Плёсе, все приписывается Дмитрию Анатольевичу. Хотя он сразу высказался против канатной дороги. Понятно же: делать из Плёса Недокуршевель — значит надругаться над городом. Выдвигать на первый план его третьесортность как горнолыжного центра. Опоры канатной дороги скомпрометируют наши скромные холмы над Волгой с перепадами в 40 метров. Однако этот нелепейший план начал было реализовываться. Стали размечать участки под опоры. Но Плёс — город, где русская провинция мистически соединяется со столицей.

— Достучались до кремлевских небес?

— Общественность написала письмо тогдашнему министру культуры Авдееву. К письму прилагалась газета «Плёсский вестник» с репродукцией левитановского «Над вечным покоем», в который «бережно» вписали канатную дорогу австрийской фирмы «Доппельмайр». Вид, оскорбительный для любого русского, независимо от чина и звания. Случилось чудо: министр энергично выступил против. Вслед осмеянной «канатке» родился проект «выпрямления» старинной Торговой площади. Она у нас под уклоном: ниспадает к Волге. А для «мероприятий» и шествий нужна горизонтальная площадь.

— Слушайте, это уже цитата из горинского «Мюнхгаузена»: «Гвардию построить на центральной площади. Форма одежды — летняя, парадная. Синие мундиры с золотой оторочкой. Рукав вшивной. Талия на 10 см ниже, чем в мирное время».

— И методы действий схожи: как выпрямить площадь? Подпорная стенка? Почему нет, хотя она закроет старые торговые ряды. Террасами? А что, если выдвинуть в Волгу «плато» площадью 40 на 250 метров. Это потянет на сотни миллионов рублей… Но наша героическая газетка с тиражом 900 экземпляров напечатала на первой полосе, как будет выглядеть бетонная заплатка с Соборной горы. От проекта вроде бы отказались.

— А что решили с исторической набережной, с купеческими особняками?

— Набережную будут третий раз за последние годы перестилать. Два раза покрывали асфальтом, потом керамической плиткой. Теперь объявлено, что будет камень… Который, естественно, поглотит столько средств, сколько нужно. В интервью «Русскому репортеру» губернатор Михаил Мень неожиданно заметил, что на набережной слишком много жилья. Традиционно плёсяне, как и мещанин Солодовников, у которого гостил Левитан, здесь жили и живут. Но жилые дома не сияют огнями. Нередко в них нет воды и канализации, как, например, в шести—восьмиквартирных домах, расположенных в парадной точке города между музеем Левитана и музеем пейзажа. Люди носят воду на второй этаж ведрами. Требуются небольшие средства, чтобы канализационные септики сделать, подвести воду. Вместо этого губернатор предлагает жилье с набережной законодательно убрать, и по всей ее длине разместить гостиницы, рестораны, бары. Решительно перечеркнув образ города, создать «новый Плёс».

— Что же такое Генплан, который спровоцировал «кремлевские слушания»?

— Это попытка кулуарно удовлетворить запросы земельно-строительного лобби. Общественность изумлена скоростным созданием Генплана. Предыдущие проекты — многотомные труды с обоснованиями — разрабатывались московскими или питерскими научными институтами если не годами, то месяцами, и в контакте с Минкультом. А тут строительная фирма, не имеющая опыта работы, за месяц варганит некую карту, которая немедленно публикуется. Быстренько назначаются слушания, карту «утверждают».

— Может, все дело в высокой стоимости земли?

— В центре города сотка может стоить и миллион. В окрестностях города право аренды гектара сельхозземель оценивается в 250 тысяч и выше.

— Что более всего вас огорчает в этом Генплане?

— Под флагом развития туризма в Плёсе делается попытка растоптать его статус исторического поселения. Генплан игнорирует необходимость сохранности Плёса. Под предлогом туристических удобств разрушают заповедник.

— Вот это странно. В Плёс едут не на аттракционы — за уникальной левитановской атмосферой, непостижимым очарованием, растворенным в пейзажах, и вписанной в них «тихой» архитектурой. Действительно ли руководство области сняло статус памятников природы с знаменитой «Березовой рощи», с горы Левитана?

— Благими намерениями вымощена дорога сами знаете куда. Начинают думать о туризме — и по запросам инвесторов ничтоже сумняшеся снимают ограничения, призванные защищать культурное достояние. Эти памятники природы входят в состав Плёсского музея-заповедника федерального значения. Гора Левитана, на которой находится церковь «Над вечным покоем», — символ и смысловой центр музея-заповедника. Но у нас как думают: «В замусоренной «Березовой роще» маловато деревьев? Надо ее расчистить и… застроить спортивными объектами». На прошлом Левитановском фестивале в защиту рощи выступили актеры и музыканты во главе с Ингеборгой Дапкунайте. Меценат Борис Тетерев оплатил воссоздание Левитановской рощи, уже посажено много берез взамен погибших. Инвесторы пока отступили.

— А что с дачей Шаляпина?

— Дело в том, что вся территория вокруг Плёса была зоной охраняемого ландшафта. Это означает «сохранение и воссоздание флоры и фауны». Но в районе Порошино, где дача Шаляпина, началось строительство резиденции одного бизнесмена.

— Наши бизнесмены — большие охотники располагаться по соседству с Шаляпиным, Лермонтовым, Пушкиным, а также Юсуповыми, Голицыными, Одоевскими.

— Больше всего не повезло горе Левитана. Как говорят современные художники, на ней был произведен евроремонт. Там было древнее кладбище, сейчас на этом месте стройные ряды фиктивных могил. Вместо крестов почему-то поморские столбики, что особенно возмутило местных краеведов.

— Не знаю, как в Плёсе, но вижу повсеместно: из подлинного, скромного создается блескучий монументальный фальшак. Вместо реставраций памятников архитектуры их сносят, создают муляжи. В релизе правительства области по итогам совещания на Старой площади сказано, что первый замгенерального прокурора Буксман зачитывал список ваших грехов. Что же вы там натворили?

— Едва начав высказываться против Генплана, я получил десятки грозных бумаг из разных инстанций. На совещании Буксман говорил о трех объектах. Первый – руинированный дом с проваленной крышей, который мы приобрели и в контакте с архитектором начали его восстановление. В заключении экспертов написано, что качество строительных работ отличное, пропорции не искажены: «Не составит труда довести до конца восстановление». Мы действительно в свое время восстанавливали ветхие дома, не всегда успевая оформить все разрешительные бумаги. Теперь через суд нас обязали к августу 2014 года завершить ремонт, который мы и так ведем. Второй пункт нарушений: домик напротив музея Левитана. Он восстановлен образцово, со всеми наличниками, водостоками, рамами. Но на заднем фасаде проверяющие обнаружили спутниковую тарелку, о чем тоже поставили в известность замгенпрокурора. Третий момент. В центре города в целях упорядочения уличной торговли мы по согласованию с губернатором строили некапитальные лавки без фундамента. В конце прошлого года нам резко затормозили оформление всех участков. Пять маленьких лавочек, два погонных метра каждая, нам так и не согласовали. Хорошо, снесем. Во всех трех случаях речь идет о микроскопических зацепках.

— К сентябрю, как записано в пресс-релизе, должен быть готов новый Генплан?

— Сентябрь назван потому, что в Ростуризме будут распределяться федеральные средства на новый год. Но я против того, чтобы Плёсу ставились «скоростные обязательства», если они повредят качеству работ.

— Кто борется за сохранение, кто входит в Общество друзей Плёса?

— К примеру, на заседании в администрации президента выступала почетный гражданин города Закаменная Екатерина Николаевна, автор нескольких книг, летописец Плёса. Она 10 лет служила директором музея-заповедника. У нас состоит Наседкина Ольга Викторовна, многолетний, до недавнего времени, директор дома-музея Левитана. Наш лучший архитектор Светлана Александровна Зырянова. У нас в уставе написано: «Мы за ответственный туризм, за сохранение левитановского Плёса». Я, кстати, надеюсь, что губернатор Михаил Александрович все-таки прислушается к нам, и мы наладим взаимодействие. Мы для него даже зарезервировали красивый номер членской карты.

— Напоследок провокационный вопрос. Ваши оппоненты непременно говорят: конечно, богатей Алексей Шевцов, владелец причала, скупивший дома в Плёсе, лично заинтересован, чтобы никто другой сюда не вторгался.

— Знаете, частный финансовый интерес слабо связан с охраной пейзажа. Во имя наживы мне следовало бы, наверное, добиваться превращения Плёса в Рублевку — поменьше думать о музее-заповеднике. Что касается монополии на причал-дебаркадер… Семь лет назад костромичи забрали из Плёса свой дебаркадер, поскольку содержание причала в Плёсе убыточно. Тогда я срочно купил и поставил причал, который принимает с тех пор туристические теплоходы. Получилась не монополия, а повинность. Такая же монополия у меня и на единственный в Плёсе общественный туалет, который я построил на свои средства. Никто не торопится строить в Плёсе новые туалеты или ставить новые дебаркадеры. Особенно на свои собственные деньги, без бюджетной подпитки. Для меня Плёс — проект на всю жизнь. В молодости я был специалистом по ценным бумагам, потом промышленником, с 2000-го занимаюсь Плёсом и в нем живу. Стараюсь его беречь. По большому счету, сохранять хрупкие связи с прошлым твоей страны, исчезающим на глазах, — значит воплощать в жизнь мечту о будущем. Мечта всегда дороже любых финансовых показателей.

P.S.На том же совещании в администрации президента костромской губернатор Сергей Ситников представил свой кластер. В свое время Костромская область ушла от оформления охранных зон на своем берегу. Богатый, в стиле «русского фэнтези» кластер костромичан пестрел гипотетическими коттеджными поселками, развлекательными объектами. На вопрос: «А как же охранные зоны, видовые коридоры напротив плёсских усадеб?» — ответили: никаких ограничений и обременений у левого берега нет. Так что спешите в Плёс. А то приедете спустя время, выйдете на Соборную гору, и перед вами откроется волжская панорама… с колесом обозрения на костромском берегу.

Точка зрения

Губернатор Ивановской области Михаил МЕНЬ:

Но, с другой стороны, мы понимаем, что ежегодно увеличивается число туристов, посещающих Плёс, и инфраструктура города с этим потоком не справляется. Поэтому есть ряд объектов за пределами исторической части города, которые и берут на себя нагрузку по встрече большого количества гостей.

К примеру, горнолыжный центр в Миловке, расположенный по соседству с Плёсом и который не ущемляет историческую идентичность города. При этом дает возможность жить Плёсу зимой: сюда приезжает много молодежи. А с другой стороны Плёса создан качественный муниципальный пляж, привлекающий жителей из Ивановской области, из других регионов.

Еще одна важная позиция. Сегодня в самом Плёсе — устаревшая для жизни городская инфраструктура. В связи с чем при поддержке госпрограммы развития внутреннего и въездного туризма мы ведем работу по канализованию Плёса, по созданию новой системы водо- и электроснабжения, по приведению в порядок дорог.

Компания «Шохонский лес», которая входит в группу компаний бывшего мэра города Алексея Шевцова, взяла на себя серьезные обязательства, подтвержденные гарантийным письмом, о том, что они будут инвестировать более 5 миллиардов рублей в соответствующие объекты туризма. В этой целевой программе четко прописаны условия государственно-частного партнерства: на рубль, который дает федеральная власть, инвестор обязан вложить не менее двух-трех рублей. Компания «Шохонский лес» не справилась с этой задачей. Я не склонен в этом никого обвинять. Но за два года не было вложено ни одного рубля, не были сделаны даже проектные работы. Я понимаю обиду Шевцова, но жизнь есть жизнь. И жесткие требования, которые диктует Федеральная целевая программа, должны выполняться. А недостатка в потенциальных инвесторах мы не испытываем.

Действительно, активно обсуждались разновидность и облик причала в Плёсе: в виде дебаркадера или причальной стенки. В силу стечения обстоятельств единственный причал в городе принадлежит Шевцову, и вокруг этого в Плёсе идет активная дискуссия.

Что касается канатной дороги. Эту идею предложил глава администрации района. И она не была поддержана. Но мы обязаны все предложения, которые исходят от муниципальных властей и вероятных инвесторов, — рассматривать.

Поверьте, за семь лет работы я не дал ни одного повода усомниться в том, что исторической части города может быть нанесен какой бы то ни было ущерб.