— Леонид Харитонович, вы у власти уже год, удалось ли установить, куда были потрачены миллиарды рублей, поступившие в республику после 2008 года?
— К сожалению, все эти средства были разбазарены. Мягко говоря, восстановление только начинается. Когда в марте 2012 года я приступил к обязанностям президента, мне едва хватило денег выплатить зарплату бюджетникам. А я точно знаю, что в январе в бюджете республики был 1 миллиард 450 миллионов рублей. За два месяца эти деньги под руководством Вадима Бровцева были растрачены; куда, мы не знаем.
После 2008 года никакие производственные мощности не были введены, ни один завод не построен. Вопрос безработицы сейчас самый острый, даже при желании человек не может найти работу в республике.
— Кто в этом виноват?
— Бывшее руководство и те организации, которые работали, в первую очередь строительные. Вместо того чтобы использовать местное сырье для восстановления, сокращать траты, их искусственно завышали на каждом шагу. Действовала следующая схема: республике выделяли деньги, тут их получали, а затем они уходили обратно в Россию, в наш бюджет ничего не поступало.
Мне пришлось начинать с чистого листа. Сейчас мы входим в систему государственного управления
— Иными словами, в Южной Осетии так и не удалось ввести хотя бы какие-то элементы государственного управления?
— Не было людей, которые бы несли ответственность. Финансирование поступало суммарно, и уже здесь эти деньги распределялись по усмотрению нашего руководства и руководства российских ведомств, которые здесь работали. «Южная дирекция» очень плохо проявила себя, просто «осваивали» деньги. Например, стали строить животноводческий комплекс на 500 голов в Знаурском районе, выделили более 600 миллионов рублей. Но строить стали в отдаленном от всех населенных пунктов месте, куда с трудом можно добраться. Недавно у нас были представители российского Министерства сельского хозяйства и тоже были удивлены таким подходом. А 240 миллионов уже потрачено, и что делать? Такое нерациональное использование средств привело к тому, что у нас в республике нет ничего.
— И каков ущерб, сколько денег было украдено за пять лет?
— Пока ответа на этот вопрос нет. Никому не пришло в голову подсчитать. Мы создали комиссию, которая должна установить размер ущерба, но это очень большой объем работы.
— Вы утверждаете, что средства были разворованы, при этом называете конкретные ведомства: где уголовные дела и посадки? Ведь именно этого ждали от вас жители Южной Осетии.
— Мы собрали массу документов, уже возбуждено 23 уголовных дела, шесть уже готовы для передачи в суд.
Расследования идет по двум направлениям. Нецелевое использование бюджетных денег, расхищение гуманитарной помощи — это преступление против Южной Осетии, и расхищение средств в рамках российской федеральной программы по восстановлению республики — а это уже преступление против Российской Федерации.
Проблема в том, что фигуранты этих дел никогда не жили на территории Южной Осетии и являются гражданами России. Все, что мы можем сделать, — объявить их в розыск и отправить запрос, а там уже Россия будет решать, выдавать или нет. Например, следствие установило, что в полдень такого-то числа гендиректор челябинской строительной фирмы «Вектор» Каримов получил по договору от минстроительства республики 120 миллионов рублей, а уже полпятого вечера того же дня люди Каримова с этими деньгами пересекли границу с Россией. Вот таких людей мы вынуждены сейчас искать. И разгребать все, что они понастроили. Новый асфальт — вскрывать, потому что под ним не проложены коммуникации; думать, как быть с домами, которые построены в чистом поле без воды, газа, канализации, света; просить деньги на капитальный ремонт Транскама, который был сдан в эксплуатацию всего лишь пару лет назад.
— Но подрядные организации — это самый низовой уровень. Ответственны те, кто контролировал финансовые потоки и распределял их. Многие называют фамилии бывшего президента Эдуарда Кокойты, председателя комитета по реализации проектов восстановления Южной Осетии Зураба Кабисова, экс-премьер-министра Вадима Бровцева, главу «Южной дирекции» Сергея Агеева. Эти люди даже в качестве свидетелей не проходят по уголовным делам, почему?
— В коррупционных схемах были использованы сложнейшие механизмы, не так-то просто поймать их за руку. Нужна экспертная работа, обмеры, у нас даже людей нет, чтобы делать такие экспертизы. Но я вам обещаю: посадки будут, и очень надеюсь, что российская Генпрокуратура в этом нам поможет.
— Как происходит сейчас взаимодействие с российскими ведомствами?
— В администрации президента создано новое управление по Южной Осетии, сопредседателями которого являются Татьяна Голикова и Рашид Нургалиев. Межправительственную комиссию возглавляет полпред Александр Хлопонин.
Сейчас, прежде чем получить финансирование под тот или иной объект, мы должны представить проектно-сметную документацию, прошедшую экспертизы, и обосновать его необходимость. Более того, в строительных договорах теперь фигурирует обязательная ответственность подрядчика за качество проделанной работы. Раньше такого не было.
— Есть ли сейчас проблема с поступлением денег из России?
— У нас нет своих возможностей формировать бюджет. В этом году дефицит составил 539 миллионов рублей. Пока тянем, но расходы сокращаем.
Инвестиционных денег с начала года нет. Мы подготовили проекты на прокладку подземных коммуникаций и газификации в целом на 4 миллиарда 800 тысяч рублей. В этом месяце, после решения межправкомиссии, деньги должны поступить.
— А где гарантия, что и эти деньги опять не уйдут в никуда, предусмотрены ли механизмы? Есть ли конкретные люди, которые будут персонально отвечать головой?
— Деньги будут распределяться на межправкомиссии, а затем уже постановлением нашего правительства будут идти конкретным лицам, это более эффективно, чем раньше, когда был единый заказчик — министерство строительства. Теперь в ответе будут все члены правительства.
— Программа по восстановлению республики закончилась, теперь разрабатывается очередная, по социально-экономическому развитию. В чем ее суть и кто разработчик?
— В программе две части: краткосрочная, до 2017 года, и долгосрочная, до 2030-го. Краткосрочную мы заказали в московской организации «Регион». Это комплексная программа, где до мельчайших деталей просчитано, что и как нам нужно развивать.
— Правительство Южной Осетии собирается монополизировать поставки продовольствия в республику?
— Да, мы думаем об этом, собираемся создать специальную структуру.
— А вам не кажется, что подобным решением вы не только разорите массу мелких предпринимателей, но и создадите еще одну коррупционную нишу?
— Мы не будем запрещать конкуренцию, да и ко времени монополизации мы планируем создать другие рабочие места.
— Недавно Россия вступила в ВТО, а значит, в скором времени должен быть открыт транзитный путь через территорию Южной Осетии, вы это уже обсуждали с российской стороной?
— К сожалению, нет, российские представители еще не обсуждали с нами этот острый и важный вопрос. К Грузии же мы выдвинули серьезные требования, чтобы она признала геноцид осетинского народа и еще ряд требований. Мы должны быть застрахованы от того, чтобы Грузия не использовала опять силу против нас.
— До сих пор так и не ясно, что делать с селами, где жили грузины?
— Эти территории мы планируем благоустроить и рекультивировать. Для того чтобы вывезти разрушенные дома и постройки, а это более 450 тысяч кубометров, нужно около 500 миллионов рублей, их пока тоже нет.
— А сколько Россия платит за присутствие военной базы на вашей территории, ведь такое количество территории отдали?
— России нет необходимости платить аренду за те территории, на которой сейчас дислоцируются войска. Мы благодарны за военную помощь в 2008 году. И тогда был подписан договор о безвозмездной передаче тех территорий, на которых находятся части на 99 лет. Мы и сейчас относимся к этому решению положительно и менять ничего не собираемся. Здесь еще будут строиться новые жилые корпуса и школы для семей военнослужащих и погрануправления.
