Мишка Шишкин башковит, у него предвиденье… Из будущей классики
Коллеги спросили, восторг затая и эхо скандала заслыша: чего, мол, о Шишкине думаю я? Все правильно делает Миша. Он классный писатель, и все его пять романов — ажурное чудо; он вправе, я думаю, сам выбирать, куда приезжать и откуда. Теперь он у всех на устах и в ушах, на Западе час его пробил, он к Нобелю сделал решительный шаг, и это заслуженный Нобель. Теперь для потомства, чей близится суд, он будет безгрешнее Папы, а мы, кто остался при Путине тут, выходит, конечно, сатрапы. Историки, нас извлекая из тьмы, решат в замешательстве тихом, что Шишкин с режимом боролся — а мы глотали икру по Барвихам. История скажет — я верю в прогресс, — что участь мы выбрали сами: покуда я тут отсыпался в КС — в Женеве Россию спасали. И будет уже бесполезно писать, что ярмаркам власть не мешает, что платит за нас не одна Роспечать, а тот, кто туда приглашает; что я не хочу уходить за черту, пока мой читатель не вымер; что я представляю Россию не ту, где правит известный Владимир… История выжжет все это огнем, незримым, неслышным напалмом. История скажет: вы жили при нем. (А правда, при ком? При Навальном?) Вы этим дышали, хоть воздух сернист. Терпели их выморок скотский. Оставшийся будет всегда конформист. Уехавший будет как Бродский. Пути эмигранта круты и тяжки, зато он умрет безупречным. И нужно писать не в газетку стишки, а думать о вечном! о вечном!
И все это правда, скажу по уму. Чего ж защищаться? Не Лужин… Конечно, не нужен я там никому, но, честно, и здесь-то не нужен. Никто не погиб от рифмованных фраз за все предыдущие годы; тут все, как положено, выйдет без нас — помогут законы природы. А если помимо проблем цеховых подумать об участи паствы — то все происходит с согласья живых. Коль живы, то значит, согласны. Что хочешь придумав, что хочешь поняв, чернил израсходовав море — живой обязательно будет не прав, поскольку живет при Гоморре. Ее он поддерживал рабским трудом, и молотом, и наковальней… А тот, кто уехал хотя бы в Содом, — глядится гораздо моральней. Чего и тянуть-то? За несколько лет мы скатимся к полному бреду, и, кстати, ребята, гарантии нет, что сам я туда не уеду. Пока же мы в этом окопе лежим, сжимая подруг круглолицых, — мы будем поддерживать местный режим присутствием в местных границах. Не вспомнят ни дерзких ответов царю, ни грязи, ни ран, ни контузий, — я все это вам для того говорю, чтоб вы не питали иллюзий.
