Институты имеют значение. Это главный вывод доклада Давосского форума о России. Собственно, вектор развития России и есть основное доказательство этого на первый взгляд незамысловатого тезиса — страна с деградирующими институтами стагнирует и теряет привлекательность.

Принципиальное значение институтов для долгосрочного роста отмечалось, кстати, в самом модном (и заслуженно модном) бестселлере прошлого года — работе экономистов Дарона Асемоглу и Джеймса Робинсона «Почему нации терпят поражение». География и культура — второстепенны, доказывали Асемоглу и Робинсон. Простой пример. Город Ногалес разделен пополам государственной границей: мексиканская часть погружена в нищету, американская — процветает. Причина — разная институциональная среда. (Северная и Южная Корея — еще один пример.) Правда, допустим, ручное управление — это тоже своего рода институт. Но он не может работать эффективно и в интересах всех. Такого рода «экстрактивные» институты (в формулировке авторов), даже если они достигают краткосрочного эффекта за счет мобилизации ресурсов, функционируют в интересах узкой группы лиц.

Трудно что-либо добавить к столь внятной формуле, и доклад «Сценарии для Российской Федерации», основанный на высказываниях 350 экспертов, бизнесменов и общественных деятелей, лишь подтверждает ее правоту.Качество институциональной среды в давосском докладе названо одним из факторов неопределенности для России (наряду с изменениями глобального энергетического ландшафта и социальной ситуацией).

В докладе представлены три сценария.

Первый — «Новый региональный баланс». Двигателем перемен станут успешные регионы, «несмотря на стагнацию центральных институтов». Правда, вполне очевидно, что при всей как бы позитивности этого сценария, в случае его реализации (а он уже реализуется) России грозит крайне неравномерное и разноскоростное развитие с «суверенизацией» отдельных территорий.

Второй — «Непрочная стабильность».Собственно, это то инерционное состояние, в котором мы сейчас и находимся, благодаря тому, что высокие цены на энергоносители позволяют балансировать бюджет и обеспечивать социальные выплаты. Падение цены на нефть, согласно сценарию, повлечет за собой усиление государственного вмешательства из страха перед социальной напряженностью. Строго говоря, этот сценарий, как и первый, уже реализуется.

Название третьего сценария можно перевести как «За фасадом самоуверенности», или, пародируя Хайека, как «Пагубную самонадеянность». Несмотря на перераспределение высоких сырьевых доходов в разных слоях общества (общественный договор первых двух сроков Путина: «Свобода в обмен на колбасу»), растет недовольство низким качеством государственных сервисов и бюрократии. И вот какой интересный вывод: «Раскол в элитах в конечном счете приведет к волне институциональных реформ».

И ведь и этот процесс уже идет. С легкой руки президента Центра стратегических разработок Михаила Дмитриева его называют «фрагментацией элит». Группы давления, кланы, «ложи» в истеблишменте потихоньку начинают искать замену Путину именно как неэффективному строителю (точнее, разрушителю) институтов. Но высовываться пока боятся, поскольку никому не хочется сидеть в тюрьме или, как сказал поэт, «жрать хлеб изгнанья, не оставляя корок». В принципе в этой ситуации самому Путину выгодно подыскать себе замену с гарантиями личной безопасности. Но первый подход к «снаряду» он уже сделал — с Медведевым. И ему этот вариант показался преждевременным. Тут важно сделать так, чтобы в следующий раз не было поздно. Тонкое дело — Византия…

Коррупция, удивляются авторы доклада, должна (в теории) уменьшаться по мере роста ВВП, а в России она, наоборот, увеличивается. Чему ж тут удивляться? Масштабы присутствия государства в экономике таковы, что «коррупционная рента» с роста ВВП быстро распиливается и уходит широко известным в узких кругах гражданам. Как и учит нас теория Асемоглу–Робинсона. И еще одна проблема — социальная напряженность, вытекающая из отсутствия доверия и неравенства. Это, считают докладчики, должно подтолкнуть власть к реформам.

Наоборот, знаем мы: это подтолкнет, и уже подталкивает, власть к самовыживанию. А значит, к контрреформе.