4 декабря 2012 года как гром среди зимы прозвучали заявления сначала первого вице-премьера Игоря Шувалова, а потом и премьера Дмитрия Медведева о том, что правительство собирается провести спецзаседание, чтобы сравнить налог на добавленную стоимость (НДС) и налог с продаж (НсП). 26 декабря совещание состоялось, на нем было решено ничего не менять.

Что это было?

Первый ответ: налицо предновогодний анекдот. Однако тема замены НДС налогом с продаж весьма серьезна. Иначе бы она не поднималась с регулярностью смены времен года с момента отмены налога с продаж в 2004 году. Почему?

Основных причин три. Первая — НДС консервирует модель экспортно-сырьевой экономики, которая должна остаться в прошлом. В Европе, откуда по миру пошел НДС, он был задуман не только в фискальных целях. Неотъемлемая часть — возврат НДС при экспорте, по мысли создателей этой системы, должна стимулировать экспорт тех видов продукции, в которых больше добавленной стоимости, то есть технологический прогресс и рост конкурентоспобности обрабатывающей промышленности.

В России НДС и его возврат оказался выгоден не обрабатывающей промышленности России, которая за очень редкими исключениями оказалась неконкурентной на мировых рынках, а экспортерам сырья. Для остальных производств главным в этом налоге оказалась не стимулирующая, а фискальная сторона. Перекос привел к тому, что потенциальные российские экспортеры продукции с повышенной долей добавленной стоимости так и не смогли свои потенции реализовать, задавленные фискальным прессом НДС. Позорная для страны, входящей в «большую восьмерку», статистика доли собственно промышленного экспорта в общем объеме экспорта, как и место России в международном разделении труда, которое чем дальше, тем больше ассоциируется с гетто, — в значительной мере «заслуга» НДС. Неслучайно в нефтедобывающих странах, которые, как и Россия, ставят перед собой цели диверсификации экономики, НДС нет. Исключение — Норвегия, но это исключение подтверждает правило. От Норвегии и ее системы использования нефтяных доходов Россия очень далека.

Вторая причина в том, что раз есть возврат НДС, то это хрустальная мечта каждого предпринимателя. Возникает поле для самых разных злоупотреблений, нарушений и преступлений. Факт существования откровенно специализирующихся на оформлении и возврате НДС инспекций, масштабный бизнес которых не может иметь иного, кроме высокого покровительства объяснения, широко известен.

Третья причина — сложность и обременительность взимания НДС. Налог взимается независимо от того, будет ли реализована продукция, — авансом. Это дополнительные затраты на производителя, к которым добавляются несоразмерные издержки на ведение бухгалтерского и налогового учета НДС, за которыми должны следить, соответственно, наращивая кадры и затраты, налоговики.

Вторая и третья причина вызывают самые большие на фоне остальных налогов расходы на судебные разбирательства, непроизводительную потерю времени и средств, в том числе и бюджетных.

Налог с продаж тоже не ангел. Его негатив с удовольствием раскрывает Минфин, который до последней возможности будет отстаивать НДС, видя в нем одну из главных опор бюджета. Среди его достоинств Минфин числит и независимость сбора НДС от фаз экономического цикла. НДС исправно пополняет бюджет и тогда, когда налогоплательщик в кризисе. Стоит ли говорить, что для налогоплательщика эта всепогодность НДС предстает негативом.

Если же вернуться к налогу с продаж, то первая трудность в том, что продавцы товаров и услуг должны определять статус покупателя и причину покупки товаров. Дело в том, что плательщиком налога с продаж является конечный покупатель. Это, как считают в Минфине, открывает широкие возможности для уклонения от уплаты налога.

Еще один контраргумент: в 2000—2002 годах доходы от налога с продаж составляли 0,5% ВВП, а облагаемая налогом доля ВВП – 10%. Так считают в Минфине. Там, правда, забывают, что налог с продаж взимался одновременно с НДС, что не могло не сказаться на статистике обоих налогов. Но не забывают, почему налог с продаж был отменен: «Отмена налога с продаж была связана с чрезвычайно высокими политическими и экономическими издержками».

Главным с точки зрения Минфина риском налога с продаж является ожидаемое снижение поступлений в федеральный бюджет. Но у него есть и положительная сторона: НсП в первую очередь должен пополнить региональные и муниципальные бюджеты, на которые центр перекладывает львиную долю социальных обязательств.

В итоге тема сравнительного анализа и политического выбора бесспорно есть. Если огрубить, то у правительства был шанс сделать широкий шаг в сторону реальной поддержки диверсификации экономики, с чего и должна начаться модернизация. Но этот шаг непрост и сопровождается решительным совершенствованием как налогового администрирования, так и всей бюджетной системы.

Правительство предпочло не делать ничего. «Я только что провел двухчасовое налоговое совещание, коллективное мнение — нет», — сказал премьер Дмитрий Медведев 26 декабря, отвечая на вопрос о возможной замене НДС налогом с продаж.

Возникает два вопроса. Первый. А был ли мальчик? Стоило ли вообще на уровне правительства проводить подобное совещание?

С основным докладом на нем выступал Сергей Синельников-Мурылев, ректор Всероссийской академии внешней торговли и научный руководитель Института Гайдара. При этом еще до совещания Институт Гайдара опубликовал свою негативную позицию по поводу замены НДС налогом с продаж: по подсчетам Института, возместить потери бюджета можно было бы, лишь введя налог с продаж со ставкой, приближающейся к 50%, что неприемлемо прежде всего с социально-политической точки зрения. Другими словами, выбор основного докладчика предрешал исход совещания.

При всем уважении к докладчику непонятно, почему выбор пал именно на него, почему на правительственном совещании, явно инициированном не без участия вице-премьеров Аркадия Дворковича и Игоря Шувалова, давними сторонниками замены НДС на налог с продаж, они отошли в тень.

Возможный ответ далек и от НДС, и от налога с продаж, и от любой их комбинации. Совещание оказалось победным для сырьевиков-экспортеров, в чьей лоббистской мощи сомневаться не приходится. Как и в том, что подобные победы тормозят экономический прогресс России.

Другая сторона итогов совещания: сторонники налога с продаж в правительстве потерпели интеллектуальное поражение. Это была порка вице-премьеров-реформаторов.

Досталось и премьеру. Проводить разрекламированное совещание в правительстве по одному из острейших вопросов экономической, а не только бюджетно-налоговой политики только для того, чтобы прийти к выводу, что ничего делать не надо, по меньшей мере странно. Медведеву за два часа показали, что совещания проводить не стоило — с НДС и налогом с продаж все и так ясно. Премьера выставили на посмешище.

Второй вопрос. А так ли все ясно с НДС и налогом с продаж? Цифры убеждают лучше слов, а именно в цифрах при сравнении НДС с налогом с продаж и ощущается наибольший дефицит. На совещании возобладал подход Минфина, а в этом ведомстве считают лишь поступления от НДС, сравнивая их с доходностью налога с продаж образца 2003 года. Это далеко не все необходимые для принятия решения цифры. НДС не только приносит деньги в бюджет, он же и выносит их оттуда.

В презентации доклада Синельникова-Мурылева, с которой ознакомился ряд СМИ, нет развернутой информации о том, каковы затраты на администрирование НДС, включая затраты добросовестных налогоплательщиков, каков реальный объем возврата НДС экспортерам, какая доля в этом возврате, по имеющимся оценкам, приходится на криминальные схемы, каковы судебные издержки по делам, связанным с НДС и т.д. и т.п. Без этих данных невозможно с чистой совестью оставлять все как есть.

Правительство, пойдя на проведение налогового совещания, признало, что проблемы с НДС существуют, но отказалось что-либо менять, встав в позу страуса. Но если налог с продаж признается слишком рискованным, это еще не повод для того, чтобы оставлять НДС в неприкосновенности.

Начать стоило бы с отказа от возврата НДС при экспорте сырья и снижения за счет этого ставки налога на добавленную стоимость. Но для этого правительству надо доказать, что оно правительство, а не отступать перед альянсом Миллера с Сечиным.