СюжетыКультура

Обе роли сыграет каждый из нас

Кама Гинкас исследует пределы боли в новом спектакле — «Ноктюрн»

Этот материал вышел в номере № 144 от 19 декабря 2012
Читать
Кама Гинкас исследует пределы боли в новом спектакле — «Ноктюрн»

После изысканной сложной «Гедды Габлер» (Александринский театр), насыщенной сиянием стекла и шелка, шелестом воды, треском огня, мяукающим криком скрипки и страшными снами Гедды, выведенными на видео напоказ залу, — Кама Гинкас поставил предельно простой спектакль. В «Ноктюрне» вовсе нет декорации. Двухчасовое действо идет при полном свете в Большом фойе МТЮЗа. Реквизит: больничные каталки, капельницы, манекены, тюфяки, ролики, арбуз, бейсбольная бита. Неуместный среди хлама черный «Стейнвей». И огромное фото на лестнице театра, за спинами актеров. Оно замыкает перспективу «Ноктюрна».

Фото — из другого спектакля Гинкаса. Маска золоченой статуи Счастливого Принца, пошедшая трещинами, исхлестанная дождями большого города, — улыбается отстраненно и страшно. Как золотой лик Судьбы, как идол Рока. Идол Рока явно требует жертв. Знать бы: каких?

Пьеса американца Адама Раппа (AdamRapp) «Ноктюрн» (2001) — именно о роке и жертвах. О секунде, разбивающей всю жизнь. О том, как разумное, бодрое, идиллически заурядное бытие семьи мидл-класса из мидл-тауна за миг становится античной трагедией.

На русский язык «Ноктюрн» переведен впервые, для постановки МТЮЗа, — театроведом Джоном Фридманом при участии драматурга Максима Курочкина.

На 90% «Ноктюрн» Раппа — монолог главного героя. Игорь Гордин в старых джинсах и затрапезной клетчатой рубахе выходит к залу. Дистанции нет. Видно, как человека трясет.

— Пятнадцать лет назад я убил свою сестру, — Гордин говорит это очень просто.

…Не передоз, не секта, не проводы на поезд, который взорвут. Не мальчик-аутист с материнской винтовкой. Абсолютно нормальный подросток едет с летней каникулярной работы на подержанной, но добротной машине, которую купил «на свои». Наслаждается звуками лета: стрекотом косилок, смехом детей, шумом воды в садах, дальним стуком биты по мячу.

…Гордин бьет по арбузу. Мякоть разлетается. Розовый сок течет из пролома. И это — единственный «показ» того, что случится через миг. Восьмилетняя девочка на роликах выедет в переулок. У подержанной, но добротной машины откажут тормоза. Что-то глухо стукнет в крыло.

Дальше — лающие реплики. В них блицкадры: смятый капот, соседский забор, пес на крыльце, бледные коленки в пыли, желтое платьице с цветами… Голова лежит отдельно: через дорогу.

В мире за год жертвами ДТП становятся около 1,2 млн человек. Спектакль «Ноктюрн» четко и подробно разбирает и показывает: как это бывает в одном частном случае. Как это чувствуют два-три человека из 6 миллиардов в каждом и любом случае из 1,2 млн ежегодной статистики.

Да и не в ДТП дело. Не менее причастны к теме Раппа взрывы в «Домодедове» и в мадридских электричках, «скорые», увязшие в пробках, диагнозы и цунами: не будем поминать к ночи и всуе. Любая безысходная беда, которая рушится на человека. Так просто. Без причины. Ни почему.

…На сцену выносят грязный, замасленный неисправный тормозной механизм — и вздымают его, потрясают им перед небом. Вот от этой штуки, как оказалось, зависели жизнь и смерть. Игра случая бессмысленна, как мычание. Это мычание боли, невозможность смириться и невозможность понять — почему мы, семья директора школы в городке Nштата N?! — суть спектакля. Э т о и вынесено на сцену: в предельно простом решении. Какие, собственно, онеры тут могут быть, какая символика воды и огня на сцене? Операция идет на открытом сознании 100 зрителей и 5 актеров. Какого напряжения «Ноктюрн» требует от этих пяти — промолчим.

Ровно пять лет назад Кама Гинкас поставил «Роберто Зукко» Кольтеса, исследуя глубокие пределы зла внутри каждой души. В «Ноктюрне» Адама Раппа театр исследует пределы боли.

Но если «Роберто Зукко» написан о человеке, не ведающем ни рефлексии, ни совести, то «Ноктюрн» — о совершенно нормальных людях. Которые платят горю дань по полной.

Лаконичная сцена, в которой Отец (Андрей Бронников) пытается выстрелить в Сына, виновника смерти дочери, а Мать (Оксана Лагутина) стелется между ними, и лепечет, и не знает, что лепетать, и отводит ствол, и потихоньку начинает сползать в безумие — пролог их «жизни после». В этот летний вечер, в переулке маленького городка, кажется, погибла не только девочка, но все четверо. Вся семья. Бегство героя Игоря Гордина в Нью-Йорк, полный отказ одаренного подростка от музыки, полная (как выясняется через пару лет) импотенция, роман, написанный им про гибель сестры и свою вину, — один конец дуги боли. На другом конце, в маленьком городке, — безумие матери и болезнь отца. «Ноктюрн» начинается с единственной в своем роде беды. Но заканчивается болью, через которую проходит почти каждый человек. Болью, на которой, как на родовых муках, стоит мир: отец доживает последние часы, сын сидит возле его кровати.

Все очень натуралистично: железные столики из бесплатной больницы. Устарелые эмалированные лотки со шприцами. Капельница. Бедная кровать умирающего. Тут уже нет дистанции между «залом» и игрой Игоря Гордина и Андрея Бронникова (а они играют сильно). Нет дистанции между опытом персонажей и опытом зрителей. Обе роли сыграет каждый из нас.

А от этой семьи остался лишь «Стейнвей». Рояль деда. Память о доме, который был до беды. Он пылится на складе — и сын, сам не зная почему, платит и платит за хранение из последних денег.

…Есть тут катарсис и просвет в финале? Нет тут просвета в финале и катарсиса? Или все сводится к чеховскому «Надо жить…»? К записи Розанова о других родителях, трижды переживших ту же бессмысленную, как мычание, боль, то же чавканье Рока (неисправные тормоза в Петербурге 1911 года заменили скарлатина и дифтерит): «И вот перенесли, что непереносимо. Под чем кости хрустят, душа ломится. Как же они перенесли?

А как же бы они не перенесли?Остались жить».

Тут думать страшно. Тут выводы делать нельзя. Но боль этот спектакль передает.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow