В эпоху беззубой телевизионной сатиры «Реутов-ТВ» - как отдушина. Если даже не дерзкий вызов. Трое молодых комиков высмеивают власть, церковь и обывателей, взрывая даже продвинутую публику.

Последние пару лет про «Реутов ТВ» говорят как про лучшую юмористическую передачу в стране. Смотрят ее в основном в сети, хотя выпуски и транслируются на дециметровом «2х2». Но почитаемый в интернете этот самый «Реутов-ТВ» так и остается для подавляющего большинства телезрителей совсем неведомым.

Авторы проекта Владимир Маркони и Сергей Мезенцев играют провинциальных журналистов Анатолия Шмеля и Илью Огурцова. (Третий участник – автор-сценарист Михаил Федоров – всегда остается за кадром). В образе нелепых репортеров «реутовцы» троллили Всеволода Чаплина и пародировали документальные фильмы НТВ, вели «репортаж с крупнейшей овощебазы страны» - форума на Селигере. Не говоря уже про издевательства над представителями гламура. Их часто сравнивают с Сашей Бароном Коэном и Энди Кауфманом. А проект их хотели купить на ТНТ, НТВ и даже на «Первом». Но создатели утверждают, что пожертвовали славой и деньгами ради свободы творчества.

«Реутов-ТВ» задумывался как проект близкий и понятный для публики из интернета, но постепенно вместе с авторами вырос в едкий сатирический журнал для всех. Шутки на больные темы про власть, коррупцию и церковь прославили их среди так называемых злых горожан.

Реутовцы к этому, кажется, были не совсем готовы.

С ними непросто говорить. О чем-то серьезном – тем более. В беседе «реутовцы» то и дело пытаются срулить с щекотливых тем и отшутиться. Но вскоре начинают говорить о серьезном: про себя и чиновников, Обаму и Путина. Пытались даже пошутить про Кадырова. Но эту попытку мы все же опустили, ради их безопасности.

Им не нужно звания «главных оппозиционных комиков страны», которое им лепят. Хотя они и были на митингах. Они не понимают, почему самая актуальная тема сегодня – это куда валить. Хотя в своей же передаче демонстрируют сотни поводов. Они хотят вызвать довлатовскую «улыбку разума» - и думают, что поможет.

В 2007 году они приехали в Москву из Кирова – никому тогда неизвестные работники кировской ТРК Мезенцев, Федоров и Маркони. Этой же осенью их рубрика все же прокралась на «Вечерний Ургант» - покорять массы.

В новом телесезоне репортеры «Реутова ТВ» Шмель и Огурцов на канареечной «Ладе Калина» отправились в путешествие до Владивостока. По легенде, Шмель и Огурцов должны снять фильм о величии России, на что государство даже выделило миллиард рублей. Но, как гласит легенда, выделенный миллиард распилили чиновники, осталось только 40 тысяч. По пути следования Шмель и Огурцов заставляют краснеть мэров и губернаторов, вызывают гнев «истинно верующих» и испытывают открытую Путиным трасу «Чита-Хабаровск».

Каныгин: Как вам эта дорога?

Мезенцев: Мы познакомились с рабочими, которые эту дорогу строят. Ямы и проседания, которые там сейчас появляются в большом количестве, они называют «будильниками». Почему? Они незаметные такие, едешь себе едешь и вдруг - хрясь головой о торпеду! Уснуть, значит, за рулем невозможно. На одной из таких ям машина с нашим оборудованием и сломалась.

Федоров:При всех ее «будильниках» это была одна из лучших дорог, по которым нам вообще доводилось ездить в России. А в целом, дороги в стране ужасные.

Каныгин: А люди?

Маркони: А люди – русские. Всюду пьют. В центральной России они совсем хмурые. При этом неожиданный островок улыбчивости был в Самаре. Еще удивил Красноярск.

Мезенцев: Да, город прекрасен. Едешь по трасе, в окне - россия-россия, «день сурка» такой, ничего не меняется, потом – бах – Красноярск: приветливые люди, холмы, цветы растут…

Федоров: Мне в Красноярске показалось, что я приехал в Сочи.

Маркони:Ты просто не был ни разу в Сочи.

Федоров: Ну и что! В моем представлении Сочи – он как Красноярск.

Мезенцев: В Новосибирске, в этом великом научном центре страны, у нас сняли с машины госномера. Там это хороший бизнес. Ребята мониторят машины во дворах, находят какую-нибудь с номерами другого региона – свинчивают и прячут. На машине же оставляют записочку с телефоном. И вот звонит бедолага, а негодяи ему: «Хочешь номера назад? Переведи такую-то сумму на такой счет». Вот новосибирцы с нас потребовали 5 тысяч, а после оплаты сообщили, где лежат номера.

Маркони: А в Дзержинске, самом грязном городе Европы, после нашего визита разбушевался нешуточный политический кризис*. Мэр Сопин порвал партбилет и вышел из «Единой России». Местные же депутаты не поддержали мэра и лишили его должности. А предшествовал этим драматическим событиям визит «Реутова ТВ» к Сопину. В ходе интервью состоялся товарищеский армрестлинговый поединок с мэром, в котором победил репортер Шмель. Возможно, это-то и не понравилось кому-то наверху. Поддается, мол, представителям народа!

Каныгин:Вы подняли с ним хоть один серьезный вопрос?

Мезенцев: Конечно. Мы предложили мэру сделать новый герб и символ города – «Экологошу», многорукого милого человечка, с пятью глазиками и у которого вместо кожи – рыбья чешуя. Мэр согласился и под камеру обещал поработать над темой.

Маркони:Но ему, к сожалению, не дали.

Каныгин: Когда вы сделали пародийные сюжеты об НТВ и «Наших», о вас чуть было не заговорили как о новых оппозиционных комиках.

Мезенцев: Просто мы влезли в те сферы, которые юмористы уже давно стараются не трогать. Политическая сатира у нас подзабыта, а мы лишь слегка ступили на этот путь. И тут же вызвали резонанс. Но поймите: мы делаем комедийную передачу, мы не боремся с правительством, не имеем политических целей. Мы делаем то, что смешно.

Маркони: Реальные российские чиновники и политики – это прекрасные комические персонажи. Они живут в своем удивительном нетронутом мире, где все выверено, прагматично и подчинено порядку и нет места для чего-то неожиданного. А почему выходит смешно? Потому что к ним приходят такие самозванцы (Шмель и Огурцов – П.К.), выдают себя за журналистов и своими нелепыми вопросами и поведением нарушают привычный ход вещей. Губернаторы и мэры ждут вопросов о своих достижениях, победах и планах на будущее. А мы их спрашиваем про личную жизнь, отношение к гомосексуалистам, про свои проблемы рассказываем….

Мезенцев: Наши чиновники относятся к себе сверхсерьезно и имеют твердые убеждения насчет того, как устроено все вокруг. И любое преломление производит тут комический эффект. С шарлатанами, сектантами – такая же история.

Каныгин:С кем смешнее – с шарлатанами или политиками?

Мезенцев: Ну, это как вопрос: кого любишь больше – маму или папу!

Каныгин: Над чем нельзя смеяться?

Маркони: Над тем, что не смешно. Ты замечал хоть раз в нашей программе шутки про топинамбур?

Каныгин: А про Путина смешно? Почему над ним не смеются?

(долгая пауза)

Мезенцев:Наши герои Огурцов и Шмель до сих пор голосуют за Ельцина!

Маркони: Мы смеемся. Другой вопрос, почему у других включается в этом месте стоп. Что за раболепие. И почему сам президент не смеется над собой? Вот на Saturday Night Live приходил Обама и пел вместе с ведущим песни. Мишель его на одном шоу рассказывала, как он разбрасывает по Белому Дому носки. А мы даже не знаем, носит ли носки наш Путин.

Каныгин: Еще вы много иронизируете на религиозную тему.

Мезенцев:Я бы сказал, посмеиваемся.

Федоров:Хихикаем.

Каныгин: Издевались над Всеволодом Чаплиным.

Маркони: Ну, подтрунивали… Про PussyRiotвопрос сейчас будет, да?

Каныгин: Почему вы так решили?

Федоров:Сейчас все спрашивают в этом контексте, не боимся ли мы шутить про религию. Сегодня же вокруг этого настоящее помешательство.

Притом что до PussyRiot религиозная сатира была в стране куда жестче. До событий с PussyRiot никто даже не задумывался: опасно ли затрагивать эту тему, в каких пределах, кому и прочее. А теперь все дошло маразма.

Мезенцев: И наша задача – чтобы истерия не переросла окончательно в шизофрению. Надо продолжать шутить иначе все станет совсем плохо.

Маркони: Да ко мне Бог лично приходил во сне и сказал: «Ребята, нужно разрядить обстановку, а то все как-то слишком напряжены!».

Мезенцев: Как он выглядел?

Маркони:Ну как обычный Бог – в гавайской рубашке, с доской для серфа и бородкой.

Федоров:Сто лет назад религия была актуальна. Она была политическим инструментом, сдерживающим общество. А сейчас этот инструмент не работает. Уже другое общество.

Мезенцев:Кто хочет верить – пожалуйста, но не надо меня в это затаскивать. Вот и все, что я хочу сказать.

Каныгин:Что должно произойти, чтобы вы уехали из России?

Маркони: Если закроется «Новая газета», значит все, нет тогда смысла оставаться жить в России! Зачем? Кому нужна будет эта серая никчемная жизнь тут, блин? Так что не закрывайтесь. Потому что немногие из работников нашего творческого направления смогли полностью состояться заграницей. Только Набокова сейчас припоминаю. А написать «Лолиту» на английском быстро мы не сможем. Да, в стране нашей много лажи, но здесь мы можем делать свое дело. И это уже хорошо.

Каныгин: Но судя по вашим сюжетам, в нашей стране совсем худо.

Мезенцев: Стоп-стоп. Это фишка передачи. Мы как сатирическое шоу фокусируемся только на недостатках. В отличие от федеральных каналов, у которых все кругом замечательно, мы ездим по стране и показываем лишь минусы.

Каныгин: Показываете минусы, а потом возвращаетесь в комфортную Москву, где минусов немного, развлекаетесь, получаете месячные зарплаты выше среднероссийских за год. Я не пойму – для вас это только работа и карьера?

Мезенцев: А что вы еще хотите? Мы же выражаем в передаче свою позицию.

Федоров: Мы сами вырвались из такой России, из Кирова.

Маркони: Слушайте, по городу еще не ходят красноармейцы с автоматами, чтобы впадать в депрессию. Да, мы показываем всевозможные изъяны, но это не для злорадства, а чтобы зритель сказал: «Блин, ребят, это же все можно исправить!».

А в конце каждой серии у нас финал, где собраны все «плюсы». Мы же снимаем фильм о великой России. И там в лучших традициях центрального ТВ нарезаны из всего отснятого нами трэша и ужаса, выдернуты из контекста позитивные куски. Например, идут в кадре чуваки с бадьей пива. А мы говорим: «Они несут мед, собранный на пасеке!». Мы хотим, чтобы люди смеялись и задумывались. Мы как НТВ наоборот.

Каныгин: Как вы договаривались с чиновниками об интервью?

Федоров: Предварительно всем интервьюируемым мы рассылали факсы, где рассказывали о нашем фильме про величие России. И на людей этот факс действовал магическим образом. Для нас планировали специальную программу визита в регион. Фуршеты, экскурсии, катания на мотоциклах, ночные клубы.

Маркони: Стрельба из ружья за городом.

Федоров: Но после интервью весь гостеприимный пыл тонул.

Мезенцев: Они же ведь ждали журналистов из Москвы, а приезжали стремные Огурцов и Шмель.

Маркони:Но у меня сохранились пакетик кедровых орешков и полбанки меда от благодарного Амана Тулеева. Правда, вместо себя он послал на встречу своего зама. Наверное, за столько лет у него на самозванцев обострилась чуйка. Кстати, Тулеев недавно объявил Кемеровский край родиной йети. И это единственное на планете место, где на них официально объявлена охота. Кто приведет йети к Тулееву, тот получит от него миллион рублей. Но что любопытно! Никто никогда не встречал в одном и том же месте одновременно Тулеева и йети. И это наводит на подозрения.

Каныгин: Вы вели рубрику в «Вечернем Урганте». На «Первом» комфортно?

Мезенцев: Никто нас там не цензурировал и сценарии не исправлял. Тем не менее, с точки зрения свободы творчества, нам комфортно на «2х2». Хотя по формату мы и пересекаемся максимально с «Вечерним Ургантом».

Маркони: И не только с ним! Наша главная мечта – снимать сюжеты для программы Аркадия Мамонтова. Мамонтов – наш кумир!

Федоров: Мы тоже хотим быть ангажированы Богом!

*Летом 2012 года жители Дзержинска вышли на улицы, протестуя против отмены единороссовским большинством Горсовета прямых выборов мэра. Мэр Сопин поддержал население и вышел из «ЕдРа».