Самая главная улица

Село Там-Чилик (Омская область, Русско-Полянский район) растянулось вдоль улицы на полтора километра. Поскольку изначально она тут одна, то и название у нее Магистральная. В тридцатые годы прошлого века ее населяло 75 семей. К началу нынешнего – примерно столько же. Время шло по ней не так, как в целом по стране: лихими стали для жителей не 90-е, а нулевые.

В 92-ом тут появилась центральная котельная – ко всем домам было поведено тепло, открылась школа с пристроенным к ней детским садиком. Работы хватало всем. Хозяйство было зажиточное: 12 отар овец (в каждой – 700 голов) причем тонкорунных, 400 коров, табун племенных лошадей (около 200), парк сельхозтехники (22 комбайна и почти столько же тракторов), зерноток, столярка, дробилка, кузница, цех сливкоотделения. А еще - большой магазин, столовая общежитие, само собой – баня, ФАП (фельдшерско-акушерский пункт)… «Что еще? – силится вспомнить бывший механизатор Кали Касимгазинович. – Клуб, конечно. По выходным привозили фильмы. По праздникам давали концерты».

Но к середине нулевых отзвучало в Там-Чилике мычанье, ржанье и блеянье, заглохли комбайны и трактора. В 2006-ом закрылась школа. К 2010-му в деревне осталось два десятка семей.

Без признаков

В том 2010 году Русско-Полянский район стал пилотной площадкой по претворению в жизнь программы малоэтажного строительства с использованием энергосберегающих технологий. Реализовывалась она в рамках «подпрограммы переселения граждан из аварийного и ветхого жилья», которая в свою очередь являлась частью программы «Жилище», принятой постановлением правительства РФ в 2001 году. О том, какая району оказана высокая честь, его глава Александр Молоканов поведал местному населению накануне выборов в органы самоуправления, на которых русско-полянцы, отчасти, может быть, и под впечатлением озвученных планов снова доверили ему этот пост.

Ни у кого, наверное, нет сомнения, что перечисленные программы принимались во благо людей. Вопрос в том, кто именно эти люди. Жители Там-Чилика почему-то уверены, что все, получившие новое жилье, так или иначе, близки к начальству (например, дочь главы поселения, бухгалтерша и пр.). В целом – спорное мнение, но основания для него есть, о чем ниже.

Трудно сказать, по какому принципу составлялся список, если не попали в него Анна Фридриховна и Григорий Павлович Кривошеи (Магистральная, 1). Ее родители привезли сюда семилетней девочкой в 41 году, его – еще раньше. Оба отработали в совхозе больше 40 лет: она – дояркой, свинаркой, телятницей, он –на тракторе. Награжден шестью медалями: «За освоение целины», «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны», двумя – «ВДНХ», которые давали лучшим в области механизаторам. Но не хватило ни заслуг, ни стажа, чтобы вписаться хотя бы в одну из федеральных программ.

Приходили, правда, два года назад какие-то люди из администрации или, «може, еще откуда». «Пришли и кажуть - оформляйте хату», - украинский говор у Анны Фридриховны в крови, хотя уже 70 с лишним лет она сибирячка.

Обмерили эти люди их дом, участок, пообещали, что в следующем году переведут в новую квартиру в райцентр. Потом вручили свидетельство на право собственности дома. За эту ценную бумагу пенсионеры заплатили 5 тыс. рублей. На том все и кончилось. Два с половиной года прошло с тех пор.

Из самого села жизнь ушла. Последним ее признаком была питьевая вода. Осенью прошлого года рухнула водокачка. Осталась одна колонка на краю улицы. Но воду эту, говорит Анна Фридриховна, «пить не можно». Набрал бутылку, понюхал – в нос шибанул резкий запах солярки. Как она оказалась в скважине, объяснить не берется никто.

Воду старикам возит племянник Саша из Русской Поляны за 15 километров, он там – управляющий отделением. Каждый день – по два бака (семь ведер). Считай, повезло: у других нет таких родственников, воду приходится добывать самим. Ближайшее село, где ее можно взять – Андирановка (8 км). Рынжа Султаналинова (Магистральная, 18) ездит туда на лошадке. Там же закупает и продукты первой необходимости – в Там-Чилике ни хлеба, ни соли теперь не купить: магазин закрылся больше года назад, как и фельдшерско-акушерский пункт и все остальное – общежитие, столовая, клуб… Сравнялась с землей и школа: голые сваи торчат над грудами битого кирпича. До этого какие-то люди, вроде из Омска, несколько раз приезжали сюда, подгоняли кран, загрузили и вывезли самое ценное – бетонные плиты. Увезли куда-то, наверное, на металлолом, и упавшую водокачку.

Рынжа живет с дочкой Индирой, ей 16 лет, она – инвалид, не ходит и не разговаривает (последствия менингита). Недавно у дочери температура сильно поднялась. Рынжа позвонила в райцентр, в «скорую помощь». Там сказали: «Везите сами». Мать посадила ребенка в телегу и повезла. Доктор больную послушал и отправил обратно.

Районная администрация в переселении им отказала по причине того, что девочке еще мало лет. «Ответили, будем оформлять документы, когда исполнится 18», - говорит Рынжа. Она не верит, что им когда-нибудь дадут в Русской Поляне жилье.

Аварийное жулье

Чиновники здесь, как и во многих других местах, решают проблемы более сложные, стараясь использовать скрытые возможности целевых федеральных программ (подпрограмм).

Путем непростых юридических комбинаций главе Солнечного поселения, куда входит и Там-Чилик, Надежде Худиной удалось добиться включения в программу переселения из аварийного жилья своей дочери, прописав ее в брошенном доме, где в 90-е годы жила семья заведующей ФАПом Ирины Зайцевой. Отработав пять лет она, она вернулась в Омск, занялась бизнесом и забыла о своем сельском доме, чем и воспользовалась глава поселения: ее дочка получила в новом доме квартиру, как остро нуждающаяся в улучшении жилищных условий.

Узнав об этих махинациях, предпринимательница Зайцева подала заявление в прокуратуру. Третий месяц идет в Русской поляне процесс, на котором выясняются все новые обстоятельства. Как заявила сама судья на заседании 8 ноября, дом Зайцевой – далеко не единственной объект манипуляций (таких в районе 17).

Возможно, в это число входит двухквартирный дом по ул. Магистральная, 13. Здесь проживали семьи Кали Касингазинова и Кайрата Сагандыкова. Аварийным он был признан еще 15 декабря 2008 года, а через два дня – 17-го в нем случился пожар. Кали Касимгазиновича, отработавшего 40 лет механизатором, придавило упавшей крышей – с тех пор ходит с тростью, не чувствует пальцев правой руки. И жена его – инвалид третьей группы. Поджигателей милиция не нашла.

Через два года первый зам районного главы, председатель комиссии по переселению Мироненко предложил им написать заявления. Принесли все указанные в перечне документы, это было в феврале 2011 года. Секретарь, пишут погорельцы в обращении к губернатору, сообщила им, что в реестр на переселение они включены. Это значило, что «под наше жилье выделены федеральные средства». Через 3 месяца, однако, Мироненко велел собирать документы заново. Собрали, принесли в конце мая. Понадобилось что-то еще. Принесли 25 июня. В тот день Мироненко ушел в отпуск, вернувшись в августе, дал ответ, что включить заявителей в программу не представляется возможным.

• Пока нас водили за нос, в областной реестр под нашим номером внесли другой дом, - говорит Кайрат Сагандыков.

Не состоявшиеся переселенцы написали прокурору области. После этого «процесс пошел». И не только в Русской Поляне. По аналогичным фактам были возбуждены уголовные дела в отношении главы города Исилькуль Нижнеомского района (его дело недавно передано в суд) и ряда других чиновников. А 8 ноября с.г. вынесен первый приговор: глава Любомировского поселения (Оконешниковский район) признан виновным в «превышении полномочий» - включил в программу переселения из аварийного жилья граждан, не имевших на то оснований. Граждане таким способом получили 6 квартир. Суд назначил Шкуренко 4 года лишения свободы условно с лишением права занимать определенные должности в течение трех лет.