Из всех версий причин отставки министра обороны Сердюкова по итогам показательной расправы, учиненной над ним (и, видимо, еще не оконченной), наиболее убедительной в результате выглядит самая, на первый взгляд, простая и примитивная - семейно-клановая.

Как об этом свидетельствуют упрямые факты, своим стремительным превращением из владельца мебельной фирмы в российского министра г-н Сердюков был обязан женитьбе на дочери старинного члена клана Виктора Зубкова, заместителя Путина еще по международному отделу питерской мэрии и, так сказать, «крестного отца» кооператива «Озеро» (Виктор Зубков помог найти и оформить участок земли в хорошо знакомом ему по прошлой работе Приозерском районе). В последнее время, как говорят, министр Сердюков отдалился от семьи и даже, возможно, намеревался завести новую. И вот – гром с неба, разверзлись хляби: клан дал тебе все, клан все и отнимет.

Конфликты с военно-промышленным лобби, о которых чаще всего говорят в связи с отставкой, теоретически можно представить себе в качестве причины отставки. Хотя – даже и теоретически трудно: Сердюков, как и все прочие члены и родственники членов клана, совсем не политик с какими-то государственными амбициями, а солдат, который служил клану и его принципам. И потому не очень понятно, что могло помешать ему пойти на компромисс с военно-промышленным лобби, если такова была воля Путина. Ведь жесткость Сердюкова в отношениях с военно-промышленным лобби была не столько его собственной инициативой, сколько санкцией и задачей, поставленной ему тем же самым президентом. И вся история с военными поставками разворачивалась в рамках излюбленной главой государства модели «управляемого конфликта», который ничуть не подрывает, а лишь укрепляет его, Путина, власть.

Теоретически все же можно представить себе такой далеко зашедший конфликт ведомственно-бюрократических групп, который приводит к отставке министра. Однако это явно не случай Сердюкова. Случай Сердюкова – это вовсе не отставка, а показательная, максимально унизительная порка. В назидание и со всей изощренной злостью, на которую способна настоящая организация. Такое не бывает за ведомственные конфликты, такое бывает только за измену интересам клана. Особенно характерно, что преследованию подвергаются, помимо самого бывшего министра, члены его собственной семьи – сестра и ее муж, не говоря уже о сослуживице Васильевой.

Да, конечно, у этой истории есть ряд важных политических обертонов. Это, прежде всего, - рейтинг, который необходимо было спасать. Несмотря на исключительные пиар-усилия сентября – октября, рейтинг Путина в последние недели вновь устремился вниз, уходя – как и в начале осени – ниже минимумов конца прошлого года. 42% доверия по версии ФОМ: ниже не бывало с 2000-го. Эту ситуацию, по-видимому, в Кремле расценили как критическую. Решено было предпринять что-то экстраординарное.

Второй очевидный обертон – взаимоотношения с военными. Дело в том, что утратившему тефлон Путину уже не с руки в новой обстановке разговаривать с армией исключительно с позиции силы. А именно для этого и с этой задачей был направлен Путиным в министерство обороны пять лет назад Сердюков (о чем вполне убедительно свидетельствовала административная и кадровая политика бывшего министра). Слишком много в последнее время открылось для Путина всяких фронтов и ненадежных рубежей, чтобы продолжать ломать генеральскую мафию через колено. С вояками пора заключать перемирие (пока – на своих условиях). Точно так же еще в начале года была предложена формула компромисса милицейским: чекиста Нургалиева во главе МВД заменили на вроде бы верного, но все же милицейского Колокольцева. Точно так же было уступлено региональным элитам, которым разрешили по капле избирать из себя губернаторов.

Да, эти обертоны, безусловно, важны в истории отставки и показательной порки Сердюкова. Кулистиков и Мамонтов теперь – чуть ли не главная путинская спецслужба. Но эти обертоны не объяснят нам все же ни изощренной издевки утреннего обыска в квартире сослуживицы, где Сердюков оказался под камерой оперативной съемки, ни преследований сестры поверженного перед алтарем рейтинга министра, ни издевательского предложения с почти генеральской должностью в клане перейти в дневальные к Чемезову – своеобразного приглашения «искупать вину». Все это скорее проходит по ведомству витиеватой мести, а не скучной политической целесообразности.

Повод мести очевиден – измена клану. Но смысл мести, как известно, не столько в наказании виновного, сколько в назидании другим. Кому?

И здесь стоит обратить внимание, что функции и роль правительства в нынешней конфигурации российской власти существенно изменилась по сравнению с теми временами, когда Сердюков был министром обороны назначен. Сегодня правительство – это такой фронт-офис, место для младшего состава. По-настоящему близкие Путину люди – «члены клана» - находятся преимущественно не здесь, а на контроле тех «точек», где реально генерируются и концентрируются финансовые потоки. Члены же правительства вольны заниматься своими делами (в рамках выданного им мандата) или же разрабатывать разные реформы, если душа к тому лежит и если того требуют интересы стабильности режима. Но при этом их деятельность должна обеспечивать бесперебойное и отлаженное движение финансовых потоков в географии тех самых реперных и хорошо им известных «точек».

В случае Сердюкова все выглядело наоборот: в рамках некогда полученного мандата он, напротив, стремился максимально замкнуть контроль финансовых потоков на министерстве. Да к тому же еще – почти демонстративно при этом отдалялся от клана. Диссонанс.

Иными словами, если для профанов показательное линчевание Сердюкова должно выглядеть как бескомпромиссная борьба с коррупцией, то для людей более знакомых с принципами функционирования системы и ее нравами, для тех, кто способен различить расставленные по этой истории знаки мести, она должна стать грозным напоминанием об истинных иерархиях власти. Стать недвусмысленным предупреждением о безусловном приоритете, так сказать, ценностей семейных и впечатляющим предостережением от помыслов или намерений этим ценностям себя противопоставить. Клан ощетинился и пугает своих. Как-то так.