Выход из политического кризиса обычно связан с таким понятием, как «ответственность элиты». Не в том смысле, конечно, что элита в странах, преодолевавших кризис, была шибко ответственна и гражданственно настроена. Наоборот, она, как в сегодняшней России, частенько оказывалась трусовата и корыстна. Частенько меняла абстрактные идеалы на конкретные блага, которые предлагала ей власть. Однако в конечном счете элите приходилось так или иначе вертеться и искать возможности выхода из трудной ситуации. Приходилось искать компромиссы, чем-то жертвовать.

Представители элиты тех стран, которые преодолели кризис, как правило, понимали, что, не преодолев его, они потеряют все. Собственность, статус, будущее для своих детей, а возможно, и жизнь. На этот счет есть огромное число примеров из стран, которые сложный политический кризис умудрились довести до настоящей революции.

Французский король Луи Филипп молодость провел в эмиграции, где зарабатывал на жизнь преподаванием математики. И это был еще неплохой вариант, поскольку его папа, герцог Орлеанский, кончил жизнь на гильотине.

Похожим образом складывалась жизнь русской элиты после 1917 года. Михаил Булгаков в «Беге» все хорошо показал. Редким примером предусмотрительности стали Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус, которые, приехав в Париж, просто взяли ключ и открыли дверь собственной квартиры.

Представители германской элиты, не сумевшие поставить преграду на пути нацизма, часто кончали жизнь в концлагерях. И наверное, думали перед смертью о том, насколько несущественным оказалось в свете подобной эволюции страны политическое противостояние времен Веймарской республики.

Словом, представителям власти и оппозиции лучше быть сговорчивыми. Лучше идти друг другу навстречу и не допускать того, чтобы за них принципиальные вопросы будущего страны решала улица.

Увы, наша сегодняшняя элита пока признаков сговорчивости не демонстрирует. Почему?

Возможно, она близорука и полагает, что уж ее-то катастрофа никогда не коснется. Однако, скорее всего, дело обстоит прямо противоположным образом. Элита хорошо понимает, что и впрямь катастрофа ее не коснется, а потому на всякие устаревшие исторические примеры можно не обращать внимания.

В эпоху глобализации элита почти ничем не привязана к своей стране, хотя ее и пытаются сейчас «национализировать». Капиталы легко переводятся за рубеж. Столь же легко приобретается недвижимость в любой точке мира. И для того, чтобы убраться из страны, погруженной в кризис, не надо бежать за последним пароходом в Стамбул. Достаточно сесть на самолет, который с комфортом доставит беглеца в избранную им страну, виза которой припасена заранее.

Причем касается это не только олигархов. Вопрос лишь в масштабе. Миллиардер купит за рубежом дворец, яхту и футбольный клуб, а бизнесмен средней руки ограничится квартирой и банковским счетом, позволяющим безбедно прожить старость и дать образование детям. Даже толковый профессор способен осесть за рубежом, если придет к выводу, что в родной стране нет никаких перспектив.

Характерно, что представителям правящего режима готовиться к эмиграции даже проще, чем представителям оппозиции или людям аполитичным. Коррумпированная власть богата. Она может одновременно произносить патриотические речи и переводить деньги в банки стран, являющихся наиболее вероятными военными противниками. Такие разные люди, как Борис Березовский и Юрий Лужков, немало поработавшие в свое время над укреплением путинского режима, но потом по определенной причине не вписавшиеся в поворот, сегодня вполне благоденствуют на Западе. Трудно усомниться в том, что представители всех ветвей власти сумеют в кратчайшие сроки перебраться в Англию или Австрию, если вдруг сочтут, что здесь запахло жареным.

А наедине с кризисом в любом случае останутся простые люди из глубинки. Те, кто сегодня является опорой путинского режима. Те, кто радуется стабильности и полагает, будто этот режим работает именно на них.