Нобелевская премия мира в этом году досталась Евросоюзу (ЕС). Широкая публика относится к ЕС очень по-разному. Естественно, что и решение Нобелевского комитета вызвало разнообразную реакцию — от восторга до возмущения. Я принадлежу к той половине мировой деревни, где Евросоюз уважают. И, соответственно, приветствую решение Нобелевского комитета. Попробую теперь объяснить свою позицию. Для чего бросим взгляд на историю этой премии.
Некоторые лауреаты не могут вызывать никаких сомнений. Их мужество, усилия или историческое значение того, что они сделали, очевидны. Вот примеры: баронесса фон Зутнер (1905), Фритьоф Нансен (1922), Аристид Бриан, Густав Штреземанн (1926), Джордж Маршалл (1953), Карл фон Осецки (1936), Вилли Брандт (1972), М.С. Горбачев (1990). Некоторые же, не буду их называть, скорее всего, попали в лауреаты по явной ошибке.
Большинство имен в списке лауреатов ничего не говорит нам сейчас без дополнительных справок. Их навести в интернете теперь проще простого. Не только из чистого любопытства. Поучительно реконструировать через эти персоналии ход истории в ХХ веке как постепенную трансформацию всемирного общества от милитаризма в сторону пацифизма.
Но я теперь перемещу внимание на некоторые аспекты самой этой трансформации в надежде, что это поможет лучше понять, почему я такой евроэнтузиаст.
Помимо физических лиц премия присуждалась и юридическим лицам (19 раз). А поскольку в этом году лауреатом стало именно юридическое лицо «Евросоюз», то интересно посмотреть, кто в этом списке составляет ему компанию.
Первым лауреатом стал Институт международного права в 1904 году. Затем: Постоянное международное бюро мира в 1910-м; Международный комитет Красного Креста (InternationalCommitteeoftheRedCross) в 1917 году; Нансеновская международная организация по делам беженцев в 1938-м; повторно Красный Крест в 1944-м; Служба Верховного комиссара ООН по делам беженцев в 1954-м; две параллельные организации Красного Креста: уже названная и Лига обществ Красного Креста в 1963-м; Детский фонд ООН в 1965-м; Международная организация труда в 1969-м; еще раз Служба Верховного комиссара ООН по делам беженцев в 1981 году; «Врачи мира за предотвращение ядерной войны» в 1985-м; Миротворческие войска ООН в 1988-м; Пагуошское движение в 1995-м; Международное движение по запрещению противопехотных мин в 1997-м; «Врачи без границ» в 1999-м; ООН в 2001 году; Международное агентство по атомной энергии в 2005-м; Международное совещание по изменению климата в 2007 году. И, наконец, в этом, 2012 году, лауреатом Нобелевской премии мира стал Евросоюз.
Видно, что с некоторых пор организации получали премию все чаще. До 1990 года, то есть до конца холодной войны и до того, как лауреатом премии стал М.С. Горбачев, премия присуждалась организациям 12 раз, то есть примерно раз в 7—8 лет. А после 1990 года — 7 раз, то есть раз в 3 года.
Как угодно, но налицо рутинизация поддержания длительного мира. Если раньше в пользу мира работали харизматики-энтузиасты и миссионеры-дипломаты, то теперь этим заняты межгосударственные и общественные организации, выполняющие предписанную им функцию. Хорошо они работают или плохо, другой вопрос. Но и премии им не сводятся к оценке технической эффективности их работы. Нобелевская премия мира — не аттестация. Было так задумано или получилось само собой (мне кажется, второе), но это еще и морально-политическое поощрение целевых организаций и призыв ко всем уважать их и помогать им.
Далее, до сих пор премию получали всемирные, глобальные и проблемно-гуманитарные организации. Евросоюз — животное совсем другого вида. Это политический и региональный мегаинститут общего назначения.
Как бы ни объяснял Нобелевский комитет свое решение, историческая роль Евросоюза не в том, что он обеспечил мир в Европе. Евроскептики говорят, что мир в Европе после двух грандиозных войн обеспечился бы и сам. Они правы. Евросоюз не столько генератор мира, сколько его результат. Его значение в другом. Он оформляется как до сих пор небывалый организованный конгломерат демократических суверенов. Это не федерация и не договор о коллективной безопасности, но и не государство и, главное, не империя с метрополией в центре. Это — следующий шаг в рутинизации мира, экспериментальная форма субглобальной интеграции на основе мира как нормы, а не войны. Образец для других субглобальных пространств, например, для Ближнего Востока. Или даже ядро предстоящей глобальной интеграции.
Сейчас Евросоюз переживает кризис. Если бы Нобелевская премия мира давалась только за успех, то эту премию (как, впрочем, и многие премии в прошлом) можно было бы считать несколько преждевременной. Но глубокая осмысленность награждения Евросоюза не в этом. Это поддержка геополитического эксперимента, нащупывающего пути к подлинной глобализации. Неизбежной, сколько бы раз по ходу дела она ни замедлялась или даже срывалась.
