КолонкаПолитика

Изобретение прошлого

Государство и церковь берут российскую историю под контроль

Этот материал вышел в номере № 117 от 15 октября 2012
Читать

В конце семидесятых мои неокрепшие юношеские мозги поразило, что у первого по списку основоположника марксизма-ленинизма Карла Маркса имеются так называемые «немарксистские» работы, которые включать в собрание его сочинений не следует. Речь идет прежде всего о незаконченном труде под названием «Разоблачения дипломатической истории XVIIIвека» — работе, содержащей в том числе и краткий обзор истории России, начиная с самых первых Рюриковичей. Обзор неканонический, полный критических выпадов. С детства, например, мы знаем, что при Иване Калите Москва стала духовным центром Руси. А Маркс пишет, что «политика Ивана Калиты состояла… в следующем: играя роль гнусного орудия хана и заимствуя, таким образом, его власть, он обращал ее против своих соперников — князей и против своих собственных подданных». Опять же, начиная с Ивана III, Москва претендовала на роль Третьего Рима. Маркс же вне всякого уважения к этим претензиям глумливо утверждает, что «даже после своего освобождения Московия продолжала играть свою традиционную роль раба, ставшего господином». Не нравились эти высказывания о России идеологам коммунистической партии — вот и запретили публикацию сего немарксистского опуса в 44-м томе собрания сочинений основоположников. Режим-то княжески-царский, но ведь свой, русский. А Маркс при всех его заслугах перед мировым пролетариатом — безродный космополит, родившийся в еврейской семье в Трире. И увидела эта работа свет уже на закате перестройки.

Я не о том, прав Маркс или не прав. А о том, что каждый исследователь имеет право на свою точку зрения, особенно если его выводы базируются на вовлеченных в научный оборот первоисточниках. Но некоторые события последнего времени заставляют всерьез опасаться, что цитируемая работа Маркса вернется в спецхран и будет запрещена в стране как посягающая на национальные и духовные ценности россиян. Глава администрации президента России Сергей Иванов на недавней встрече с патриархом так и сказал: «Государство будет использовать всю силу закона…» И патриарх вторил ему: «Чего только стоят усилия… уравнять нашу страну с фашистской Германией в ответственности за начало Второй мировой войны!» А это уже — подмена понятий. Ведь не советский народ содействовал началу этой кровавой бойни, а государство.

Давайте забудем, что был подписан договор с Гитлером с секретными протоколами о разделе сфер влияния. (Как там у А. Городницкого в «Вальсе 1939 года»: «И не знает закройщик из Люблина, // Что сукно не кроить ему впредь, // Что семья его будет загублена, // Что в печи ему завтра гореть. // И не знают студенты из Таллина // И литовский седой садовод, // Что сгниют они волею Сталина // Посреди туруханских болот».) Давайте забудем, что был осуществлен раздел Польши между Германией и СССР, и независимое государство было названо Молотовым «уродливым детищем Версальского договора», для ликвидации которого «оказалось достаточно короткого удара со стороны германской армии, а затем Красной Армии». Давайте забудем, что СССР вступил в войну с Финляндией, которая была расценена мировым сообществом как агрессия. Давайте забудем, что за год до начала Великой Отечественной войны СССР фактически оккупировал независимые государства Прибалтики. Давайте проигнорируем основанные на извлеченных из архивов первоисточников результаты военно-исторических исследований, не укладывающиеся в идеологически поощряемые концепции, — начиная с шестидесятника А. Некрича и кончая нашими современниками В. Бешановым и Б. Соколовым.

Ведь есть альтернатива — виртуальная картина прошлого страны. Нарисованные в советских учебниках истории версии об «освободительных походах». Нарисованная генералиссимусом концепция о «неготовности миролюбивых наций к войне» (и это при том что число танков в СССР накануне войны превышало двадцать пять тысяч). А Сталин, он, конечно, вампир, но ведь свой, родной.

Чувство ущербности у нормальных людей возникает не оттого, что в прошлом руководство их стран допускало принципиальные ошибки. «Тысячелетний рейх» — кто, помимо отморозков, преклоняется перед этим государством? Ущербность появляется, когда есть запретные области для обсуждения. Но исторические рубежи — это не религиозные рубежи, которые верующие различных конфессий действительно должны отстаивать. Исторический рубеж — это поле исследований историков-мирян. И где гарантия, что появление новых архивных документов не перевернет конкретное историческое событие с ног на голову? И прошлые гении вдруг окажутся злодеями, а прошлые злодеи — гениями.

Российская история между тем полна подобными примерами. «Оказался наш отец // Не отцом, а сукою», — это уже из Галича. Результаты научных исследований можно проверить. Но какими бы они ни оказались, веру искренне верующего человека они не подорвут. А вот на доверие к отдельным институтам могут и повлиять.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow